За первый уик-энд фильм «Вий» принес рекордную кассу в России – 17,5 миллионов долларов. Это больше, чем собрал фильм Федора Бондарчука «Сталинград». «Взгляду» удалось пообщаться с актером Виктором Бычковым – исполнителем роли кузнеца Тараса. В сознании массового зрителя он давно слился с Кузьмичом из «Особенностей национальной охоты», но в новой роли Бычков предстал совсем другим. Кузнеца Тараса в оригинальном произведении Гоголя нет, но Виктор Бычков уверяет, что дух Гоголя помогал ему на съемках картины.
– Виктор, как вы относитесь к тому, что для сценария «Вия» произведение Николая Гоголя взяли за основу и накрутили другой сюжет? В том числе придумали вашего героя?
– Мы все-таки постмодернисты. Нам недостаточно просто рассказать историю. Надо втиснуть в нее и Гоголя побольше, и какие-то смыслы, и спецэффекты. Каждое новое поколение что-то свое находит в Гоголе, по-своему его прочитывает. Это правильно. Мне кажется, получилось очень красивое кино.
– Вы выглядите в картине довольно упитанным. Для роли кузнеца вам пришлось специально набирать вес?
– Знаете, сколько весил Тарас Бульба? 20 пудов! Ну вот мой кузнец весит примерно столько же. Видите, какие люди могучие были в Украине. К сожалению, у нас актер занимается подготовкой к съемкам за свои деньги. Но что не сделаешь для искусства. Я бросил курить, ел сметану, пил пиво. В образе Тараса воплотилась вся моя любовь к таким актерам, как Борис Андреев, Павел Луспекаев. Низкий им поклон. Мой герой – настоящий казак.
Казаки – это была элита общества того времени. Это люди, которые положили себя на защиту Отечества. А когда они уходили на пенсию, то поселялись в деревнях, где были предводителями, кузнецами. Они не могли себе позволить обидеть гражданское лицо, человека, не владеющего военной профессией. Но если казака разозлить, то мало не покажется.
– Что вас особенно впечатлило на съемках?
– Над этим проектом работали сумасшедшие люди. Знаете, есть такая поговорка: желающего судьба ведет, а нежелающего – тащит. Вот этим фильмом все горели. Невероятная была работа чешских гримеров. В сцене, где мы сидим за столом с казаками, Александр Яковлев выкалывает из головы поросенка глаз и съедает его. Было четыре дубля, и каждый раз приносили новую голову! Или вот закуска на столе. Было тоже по 7-8 дублей, и каждый раз все убиралось и ставилось новое. Я не знаю, куда они все это девали, но ставилось все заново! Вот такое трепетное отношение было к картине.
Еще у нас был человек, который занимался техническим реквизитом. Он ко мне однажды подошел и говорит: «Я знаю, что ваш герой делает пушку, из которой хочет полететь на крыльях, и я все просчитал – дальше 150 метров вы улететь не сможете». Я просто обалдел. Говорю ему: «Я никуда не лечу! Это все гипотетически». Но этот техник морально был готов построить такую пушку и «послать» меня на 150 метров. А когда я увидел карету, на которой все время ездит главный герой, просто был в шоке. Я подошел к художнику, который, кстати, получил «Оскар» за фильм «Амадей», и спросил: «Где вы нашли эту карету?». А он мне говорит: «Это мы все придумали. Сделали своими руками». Я перед такими людьми снимаю шляпу.
– Фильм имеет категорию 12+. Как, по-вашему, дети воспримут этот фильм?
– Мне бы хотелось, чтобы дети посмотрели. Им нужен такой фильм. Знаете, я помню, как мы раньше со свечкой под одеялом читали это произведение, и, когда Вию поднимали веки, так было страшно! Очень страшно, но ты не описался потому, что вокруг товарищи. Вот сейчас для многих детей пришел момент, когда они должны не описаться. И восьмилетние, и тринадцатилетние. И они не писаются, хотя им очень страшно. Но это страх правильный. В общем, все, кто меня любит, – сходите, посмотрите фильм «Вий». И те, кто меня ненавидит, – обязательно посмотрите «Вий», потому что после него вы меня полюбите.
– А с мистическим влиянием «Вия» вы столкнулись?
– Мистическое только одно – Гоголь про душу человека знает больше, чем другие люди. Гоголь – добрый автор. Не знаешь, что сказать – вспомни, что написал Гоголь. Он писал очень точно. В его фразы не вставить ни слова. Вот я своему младшему сыну Добрыне – ему скоро шесть лет будет – не мог объяснить, кто такие украинцы. Я взял Гоголя и стал ему читать «Вечера на хуторе близ Диканьки». И он сразу въехал, что это добрые люди, которые любят поесть, выпить и поют песни.
Уверяю вас, дух Николая Гоголя летал над площадкой. И, мне кажется, в хорошем смысле этого слова, а не в плохом. Мы ведь жили в настоящем замке XVI века. Сидишь у камина с актерами, пьешь чай, слушаешь рассказы, а потом надо идти к себе в номер. А там такие лестницы крутые, какие-то темные углы. Честно говоря, мог и упасть, и что-то себе повредить, но я чувствовал, что вокруг были какие-то добрые существа. И не упал, ничего не сломал, не разбился.
– Как вы думаете, какой основной посыл этой картины?
– Фильм об одном. О приобретении веры. Можно поверить в Бога, а можно – в рогатого… Но если выбор состоялся, то человек уже идет до конца.
– Как вам работалось с британской звездой Джеймсом Флемингом?
– Сначала он нервничал, так как плохо понимает по-русски. А я забыл об этом совершенно и пытался с ним общаться так, как со всеми остальными. Но потом сообразил, что он нервничает, и стал нежнее относиться к нему. Актеры – они же дети. Им надо одно – играть. А Флеминг – актер до безумия. Ему нравится играть, и он здорово это делает. Мне очень понравился в фильме ход с письмами, которые он пишет своей любимой и отправляет голубиной почтой. Это момент такой душевности и эротизма. Это же так поэтично – сидеть писать письма, вкладывать в них душу. Джейсон это прекрасно сыграл. И сама Англия снята в фильме очень поэтично.
– Виктор, вы приехали в Киев в непростой период. Не страшно было к нам ехать?
– Нет, не страшно. Без вас страшно. У меня тут столько друзей, знакомых. А революции у вас тут перманентно. Вот поверьте мне – все будет хорошо. Я не прорицатель, но могу сказать, что все будет хорошо, и к весне все будет чисто, красиво, все будут радостные, и все будет замечательно.
