В начале XVII века в магистрате Киева, управляемого по Магдебургскому праву, шла борьба за пост главы магистрата — войта, между двумя партиями. С одной стороны баррикад были «старожилые» киевляне, украинские патриоты и православные, опиравшиеся на казачество. А с другой — выходцы из западных земель Украины и Беларуси, униаты, усердные исполнители воли католического монарха Речи Посполитой. О судьбе одного из ярких представителей второй партии мы и расскажем.
Вместо вече — жуликоватый и продажный магистрат
Современные историки предпочитают расценивать дарование украинским городам Магдебургского права как однозначно позитивное явление. Между тем еще в конце XIX века талантливый киевский историк Вл. Б. Антонович писал о том, что получение в конце XV века от великого князя литовского Александра Казимировича этой привилегии отнюдь не привело к расцвету древней столицы и росту благосостояния всего ее населения. Вместо этого «образовалась городская аристократия, кружок, тесно связанный интересом и заботящийся только о расширении своего богатства и влияния; кружок этот не только не обращал внимания на нужды более бедных сограждан, но, напротив, употреблял всевозможные меры для того, чтобы, захватив в свои руки городские должности и опираясь на авторитет городского уряда, эксплуатировать остальное народонаселение».
Знакомая картина, не так ли? Однако в XVII веке дела делались все-таки иначе, нежели сейчас, в чем читатель еще убедится.
Понятно, что отступать от традиционных принципов древнерусской мещанской морали психологически было легче не коренным, «старожилым» киевлянам, а пришлецам. К таким чужакам принадлежал и наш герой Федор Ходыка, бывший в Киеве войтом в 1613–1618 и в 1621–1624 гг.
Войт встает на сторону польского замка
Федор Ходыка дождался своего часа, когда назначенный в 1609 году киевский воевода, известный польский полководец Станислав Жолкевский, вступил в конфликт с патриотически настроенным и православным магистратом. Большинство в магистрате отказывалось передавать униатам киевские церкви и отстраивать на деньги горожан замок воеводы на Замковой горе, сгоревший дотла от удара молнии в июле 1608 г. Когда же представитель униатского митрополита в Киеве протопоп Антоний Грекович решился, опираясь на воинскую силу, отобрать у православных их соборный храм — святую Софию, причем ворвался в собор во время пасхальной службы, он уже вечером едва не схлопотал мушкетную пулю от возмущенного киевлянина. Произошло это в 1612 году, а на следующий год, когда умер судившийся с Антонием Грековичем за его насилие и бунт в церкви войт Яцко Балыка, на выборах в магистрате победил сын Яцко Денис, однако Жолкевский добился назначения своего протеже — вот именно верноподданного униата Федора Ходыки. В роду его уже состоялся переход из ислама в православие, и ему ничего не стоило еще раз поменять конфессию, если власти этого хотелось. Тотчас же Федор Ходыка начинает отрабатывать свое назначение.
Однако ему не удается заставить магистрат профинансировать постройку нового замка — вместо этого решено отреставрировать Успенскую церковь на Подоле, ту самую «Богородицу Пирогощу», которая упоминается в «Слове о полку Игореве». В 1482 году, во время набега Менгли-Гирея, недавно отстроенная и освященная церковь вновь была ограблена и «ободрана» татарами, лишилась бань и крыши. Забитая сверху досками, церковь худо-бедно выполняла функции приходской, однако в таком виде не годилась, чтобы заменить в качестве соборного храма потерянную православными Софию. Церковь отстраивает итальянский архитектор Себастиано Брачи, давно уже породнившийся с новым антагонистом Ходыки — бурмистром Созоном Балыкой.
Однако наш герой нашел, чем угодить польскому воеводе: ему удалось поднять киевлян на другой подвиг. В 1616 году «коштом панов мещан киевских» он начинает срывать верхушку горы Уздыхальницы, возвышающейся над киевским замком. Ведь враги (или восставшие киевляне), закатив туда пушки, не оставили бы гарнизону замка никаких шансов.
При поляке Жолкевском (на картине) Федор Ходыка дождался своего часа
Захватывать православные храмы опасно для здоровья
Тем временем униатский «официал» Антоний Грекович решается продолжить захват киевских православных храмов и в феврале 1618 года объявляет о переходе к униатам Михайловского Златоверхого монастыря. Почти сразу же смельчак попадает в руки киевских казаков, которые отправляют его в Днепр, «под лед воды пити».
А Федору Ходыке показалось, что благоприятный момент для того, чтобы выполнить свое давнее обещание и передать униатам все остальные киевские храмы, наступил после жестокой расправы католиков над горожанами Витебска, убившими униатского архиепископа Полоцкого Иосафата Кунцевича. В начале 1624 года, взяв с собою униатского священника Юзефовича и единомышленников-мещан, он отправляется запечатывать православные церкви. Однако православные киевляне оказались далеко не столь испуганы витебскими казнями, как он надеялся. Униатов окружила разгневанная толпа мещан и казаков, Юзефовичу отрубили голову, а войт Федор Ходыка был утоплен в проруби.
В 1624 году Федор Ходыка сделал роковую ошибку, за что был утоплен в проруби
Все богатства и земельные владения Ходыки потеряли в годы Хмельниччины, и потомки этого рода погрузились в пучину бедности и безвестности.
Откуда взялись в Киеве «патриции» Ходыки
Род свой Федор Ходыка вел от татарского пленника Кобыза, поселенного великим князем литовским Витовтом в окрестностях Мозыря. В последней трети XVI века все Кобызовичи переселились в Киев и уже здесь получили прозвище Ходыки — то ли как неугомонные ходатаи по жульническим делам, их неизменно обогащавшим, то ли в значении бродяг, приблуд. Должность райцы (советника магистрата) и торговое дело Федору Ходыке уступил его неимоверно энергичный, предприимчивый и бессовестный старший брат Василий Ходыка. Тот, сказочно разбогатев, принялся теперь столь же неправедными путями доказывать, уже под фамилией Крыницкий, свое будто бы шляхетское происхождение и потомственное владение землями.
