Откровения разочарованного из «Правого сектора»

Об одиозной праворадикальной группировке «Правый сектор», которая взяла на себя ответственность за бои на Грушевского, в последнее время говорят едва ли не больше, чем о «системной» оппозиции, от которой радикалы демонстративно отмежевались. Об экстремистах, обосновавшихся на пятом этаже Дома профсоюзов, ходит много слухов и домыслов, а достоверной информации минимум. Кто же они на самом деле? Со «Взглядом» на условиях анонимности поговорил один из рядовых бойцов движения, который уже успел в нем разочароваться.

Необстрелянных юнцов бросают на передовую

26-летний Андрей П. вырос в спальном районе Николаева, получил образование в Одесской юракадемии и 5 лет проработал по специальности в коммерческом банке. Короче, приличный человек, притом с русскоязычного юга страны. Думаете, с такой биографией в «Правый сектор» не идут? Не тут-то было!

«Я уже давно чувствовал, что страна на грани и вот-вот будет взрыв, – объясняет парень, который в националистическое движение пошел вполне сознательно и утверждает: он не один такой, русскоязычный бандеровец. – Еще в школе, читая труды Коновальца и Донцова (идеологи украинского национализма), видел параллели между тем, что происходило в 1917 году и происходит сейчас. Когда начался Майдан, очень обрадовался. Но приехать решил только после событий 19 января на Грушевского».

Важная деталь: осенью прошлого года Андрей потерял свою престижную работу – попал под сокращение. Искать новую не спешил, вместо этого попытался «найти себя». Ходил на тренинги личностного роста. Это там, где расширяют сознание и заставляют «иначе» взглянуть на положение дел. Потом пытался заниматься сетевым маркетингом. Психологи говорят, что люди, которые проходят подобный путь, легко могут работать в команде, принимать нестандартные решения, брать на себя ответственность, рисковать.

А разве не это угадывается в поведении «Правого сектора»? Ребята с самого начала решили играть по самым высоким ставкам – свобода или даже жизнь...

«Увидев, что события перешли в активную фазу, я бросил клич в группе „Правого сектора“ и нашел нескольких единомышленников, с которыми поехал в столицу. Но оказалось, что мои попутчики приехали просто посмотреть Киев. А я пошел на пятый этаж Дома профсоюзов».

Новобранцев сопровождали «заградотряды»

Любопытная деталь: человек, которого считают одним из руководителей «Правого сектора» – Дмитрий Ярош, тоже с юго-востока страны. Из Днепродзержинска (Днепропетровская обл.). Как раз на днях он дал интервью «Украинской правде», в котором сообщил, что тренировки бойцов «Правого сектора» проводились по всей стране: 
«Днепропетровск. Днепродзержинск, Кривой Рог, Павлоград, Никополь. Хлопцы собираются, у них там есть свой план деятельности на месяц, на полгода, на год... Я думаю, что вы слышали про события 2011 года, когда наша мобильная группа отрезала голову бюсту Сталина в Запорожье, это была достаточно резонансная вещь...»

Одним словом, и восток страны задействован. Но Андрей проходил совсем другие тренинги. И впечатления у него на Евромайдане оказались совершенно иными:
«Из постоянно прибывающих людей в спешном порядке формировали отряды и отправляли на баррикады. На Грушевского горели покрышки, стучали барабаны, а нам поручили делать «отвлекающий маневр» – забегать за колонны стадиона и бросать в ВВ-шников коктейли Молотова, – рассказывает он. – Беда в том, что никто не научил, как это делать. Фитили из тряпок не поджигались, все выливалось на землю, горели перчатки. При этом сзади стояли своего рода «заградотряды», которые матерились и орали: «Не ссать! Вперед! В бой, вашу мать! Там враги, которые хотят погубить Украину!»

Перед тем как поджечь «фитиль», нужно немного открутить крышку бутылки и смочить его. Но об этом новобранцы узнали только после битвы.

«Афганцами» командовали 20-летние сопляки

Андрей рассказывает: вновь прибывших селили в коридорах захваченного Дома профсоюзов – сначала все спали в одежде прямо на полу, через несколько дней вскрыли кабинеты и устроились там.

Из-за кабинетов, кстати, у радикалов регулярно возникают разногласия – мест мало, а желающих спать с комфортом много. Регулярно проводились тренировки, но больше они смахивали на уроки допризывной подготовки в средней школе.

Группа «Правого сектора» в соцсети «ВКонтакте» насчитывает сегодня 175 тысяч подписчиков

«Мы приехали бороться за Украину, а нас учат, как ходить строем и делать „черепаху“. Ведь очевидно, что если „Беркуту“ дадут команду, эта черепаха и минуты против спецназовцев не выстоит».

Из прибывающих бойцов «Правый сектор» формирует отряды, в каждом по два «роя» по 20-30 человек. В общей сложности Андрей ни разу не видел на этаже больше 150 человек одновременно.

Ярош в интервью УП назвал другую цифру:
«Где-то полтысячи плюс киевский мобилизационный резерв».

Андрей подтверждает, что командуют подразделениями проверенные члены «Тризуба», «Патриота Украины» или «УНСО»... Именно эти организации составляют ядро «Правого сектора», а их члены считали себя ветеранами и лидерами. Хотя на этот статус тянули не всегда.

«Доходило до смешного – солидными дядьками, «афганцами» с Западной Украины ставят руководить 20-летних сопляков, просто потому что у них есть связи. Эти ребята забирают себе самое лучшее снаряжение, одежду и спальные мешки. В мотоциклетной защите, обвешанные спецсредствами, они выглядят как «робокопы», только толку от этого ноль. А еще у них приоритетное право копаться в том, что приносят сочувствующие, и питаются они лучше всех».

Стояли на коленях при свечах и произносили клятвы

Идеологической подготовке радикалы уделяют гораздо меньше внимания, чем внешнему виду. Никаких общих собраний, никаких установок – что делать дальше и к чему все это приведет. Только внезапные подъемы по тревоге, бессмысленные тренировки и дежурство на баррикадах.

«Один раз присутствовал на посвящении в члены „Тризуба“. В темном помещении на стол поставили несколько свечей, кандидаты, раздетые до пояса, стояли на коленях и говорили слова какой-то клятвы. За всем следил один из лидеров в маске. Все это больше напоминало собрание ку-клукс-клана или масонской ложи. А так, ни Яроша, ни кого-то еще из руководства я ни разу не видел. Всем руководят трое безымянных командиров, главный – по кличке Мельник».

Боевой дух в условиях неопределенности и информационного вакуума, естественно, быстро падает. Так же быстро распространяются самые нелепые слухи и предположения о дальнейших планах власти и самих протестующих.

«Боевой дух появляется только тогда, когда есть опасность. Если ее нет, люди „скисают“. Многие уезжают и не возвращаются, текучка людей сильнейшая, и никто не ведет их учета, дисциплина отсутствует. Понимают, что к чему, только пара десятков человек, которые постоянно выкрикивают бессмысленные лозунги и пытаются мотивировать остальных. Говорят, им платят за это „ставку“. Очень многие целыми днями не выходят с этажа – только спят, едят и читают книжки. Девушек, очарованных революцией, опять же много приходит. Отношения завязываются...»

Андрей продолжает: есть и такие, кто в отсутствие столкновений с милицией находит, на ком выместить свою агрессию. Начинает искать провокаторов и «титушек» в окрестностях Майдана.

«Есть ребята, которые постоянно ходят на „охоту“ – так это у них называется. Ищут в переходах метро или просто на улицах людей в спортивной одежде и тянут их к нам на этаж. Заставляют мыть туалеты, ну и физически воспитывают немного. Я пытался узнать, как они отличают „титушек“ от обычных людей, но внятного ответа так и не услышал».

Стихи про арийцев и жидов

Андрей пытался поговорить с товарищами и руководителями о том, зачем все воюют и чего ждут. Ни у тех, ни у других отклика не нашел – рядовые бойцы сплошь 17-20-летние ребята с горячими головами и без склонности к анализу, а командиры – подозрительные и скрытные люди. К тому же, по словам парня, в последнее время в «Секторе» начали появляться люди со специфическими политическими убеждениями.

«Внятной цели нет, вот что самое грустное. Ждем чего-то, к чему-то постоянно готовимся, а к чему – непонятно.»

«Становилось все больше „зигующих“, по вечерам они даже поэтические слушания устраивали – читали стихи про расу, арийцев и жидов. Мне с такими точно не по пути. Ну и „бомжей“, которые приехали в Киев, чтобы бесплатно потусоваться, надели каски и строят из себя бойцов, тоже все больше».

Узнав, что в регионах начались захваты обладминистраций, колеблющийся парень окончательно решил покинуть Майдан и бороться за свободу у себя дома.

«Внятной цели нет, вот что самое грустное. Ждем чего-то, к чему-то постоянно готовимся, а к чему – непонятно. Заявления про „переформатирование ЦИК“, которые эти лидеры делают, – вообще аут, от них такого никто не ожидал, и все больше начинает казаться, что за ними кто-то другой стоит, манипулирует. Это борьба?! Если и борьба, то не моя...»

Экстремисты начинают мешать оппозиционным политикам

По мере развития событий на улицах Киева становится все яснее, что между оппозицией и «Правым сектором» назревает конфликт. Дмитрий Ярош, кстати, этого в общем не скрывает.

«Если говорить про всю оппозицию, то по большому счету у нас отношения никакие. Мне кажется, что это большая ошибка оппозиции, что они не учитывают силы афганцев, того же „Правого сектора“, и даже самообороны, – говорит он в интервью УП. – Меня, например, удивляет, что после 19 числа лидеры оппозиции не поднялись на этаж и не поблагодарили парней. Подойдите к людям, поговорите с ними. Это же живые люди и притом хорошие...»

А оппозиция и рада бы поблагодарить открыто этих «хороших людей», но ей мешают некоторые обстоятельства. Первый – ей надо все-таки договориться с властью. Процесс этот идет куда медленнее, чем поначалу казалось. Причина в том, что власть требует уступок от оппозиции, а на Майдане, в том же «Правом секторе», любую уступку расценивают как поражение. А второе – позиция США и Европы, которые давят на оппозиционеров и требуют придерживаться определенного курса. Там как раз от «Правого сектора» не все в восторге. Не любят ультраправых. Хотя, возможно, и помогают им финансово.

Поэтому, например, на переговоры с властью «Правый сектор» не пригласили. 

«Лидеры оппозиции пытаются максимально дистанцироваться от радикально настроенных участников протеста, – отмечает политолог Михаил Погребинский. – Хотя прямо об этом она не заявляет, но готова прислушаться к тому, что говорят ей в Европе и США».