В 1636 году под влиянием иезуитов католическая фанатичка княжна Анна-Алоиза Острожская (1600–1654) испортила православным мещанам Острога Пасху, чем вынудила их подняться на бунт. Оставив иезуитам на свои похороны 20 000 злотых, все свое золото и серебро, домашнюю утварь и прочее добро, богобоязненная княжна обрекла свое бренное тело на многолетние скитания, завершившиеся в первой половине XIX века на городской свалке.
Анна-Алоиза Ходкевич, княжна Острожская. Копия с прижизненного портрета
Конфессиональная ситуация в Остроге наканун Пасхи 1636 года
Владелица большей части Острога княжна-католичка Анна-Алоиза Острожская принудила многих православных священников города перейти в унию, а для иезуитов построила огромный коллегиум. Тем не менее у православных в замке оставалась великолепная Богоявленская церковь с гробницей отца Анны, князя Александра Острожского, и несколько церквей в самом городе.
К тому же княжна Анна-Алоиза, женщина исступленно религиозная, иногда посещала Богоявленскую церковь и молилась возле гробницы православного отца. Иезуитов, которые желали полной духовной власти над своей благодетельницей, это, конечно, тоже не радовало.
Спектакль у гробницы князя Александра Острожского
Постепенно иезуитские наставники убедили княжну, что ее отец на самом деле мечтал перейти в католичество. В ночь с православной Страстной пятницы на Великую субботу иезуиты скрытно расставили вокруг Богоявленской церкви пехотинцев в полном вооружении и перенесли гроб отца покровительницы в замковый костел, а там, как рассказывает составитель «Острожского летописца», один иезуит «сел, за гробом спрятался», а второй спрашивает: «Александр, зачем сюда пришел?» Первый отвечает: «Избавления ищу». – «А что ж раньше не искал?» – «Ибо не знал, что вера лучше римская». После чего княжна своими руками помыла кости отца и обрызгала их духами. Иезуиты же вновь окрестили кости и нарекли их покойного владельца новым именем – Станислав.
Неудивительно, что православные оценили такие манипуляции с останками своего единоверца как надругательство над религией. Острожские мещане глухо волновались, но канун Пасхи – не лучшее время для протестов. Тем временем иезуиты готовили новую провокацию.
Как княжна давила шестеркой лошадей крестный ход
Еще до света 18 апреля православные жители Острога и окрестных сел пришли в Богоявленскую церковь на пасхальную заутреню, и многие снаружи ожидали конца службы, чтобы освятить пасхи и крашенки. И когда из церкви вышел крестный ход, перед нею показалась карета княжны, сопровождаемая вооруженными гайдуками. Карете надо было проехать к мосту, тоже заполненному праздничным народом. Княжна будто бы послала слугу, чтобы расчистил ей дорогу. Православные, раздраженные кражей тела князя Александра, не послушались. Тогда княжна приказала ехать прямо на толпу. Были растоптаны выложенные под церковью на полотенцах пасхи и пасхальные яйца, возница бил участников крестного хода бичом, лошади давили людей и многих сбросили с моста. Не стерпев обиды, мещане взялись за палки, а гайдуки – за сабли. Произошла свалка.
Украинский историк конца XIX века О. Левицкий называет роковое распоряжение княжны «легкомысленным поступком». Едва ли это так. Иезуитский биограф княжны, писавший в 1698 году в г. Ярославе, сообщает, что ее тогда защитила «дворская кавалерия, пехота и рыцарская отвага благородных студентов коллегиума». Однако откуда на месте происшествия тем ранним утром взялись «благородные студенты» иезуитского коллегиума? Ведь он был построен не в замке, а в городе между улицами Згнилою и Звягельскою (или Водяною). Несомненно, что и надворное войско, и студенты были подтянуты к месту провокации заранее.
Сколько жизней унесла острожская затея иезуитов?
Иезуитский источник рассказывает, что верные княжне слуги «усмирили восстание: одних бунтовщиков они убивали на месте, других заковывали в кандалы и затаскивали их в темницы». Судил мещан трибунал и присудил «схизматических попов (46 священников. – «Взгляд») изгнать из Острога; бунтовщики, находящиеся под стражей, осуждены на смерть – мечом; предводители мятежа и главные деятели осуждены на смерть – четвертованием, отсечением рук, сожжением в смоле, ломанием костей, колесованием, содранием заживо кожи. Дома же бунтовщиков велено было сровнять с землей и места, где они стояли, посыпать солью».
Иезуитскому биографу жестокость приговора дала возможность эффектно оттенить милость, проявленную к осужденным княжной Анной-Алоизой: она будто бы простила их, велела всех расковать и даже накормить в замковой столовой. На самом же деле, как сообщает «Лямент о прыгоди нещасной…», написанный православным поэтом М. Н. в том же 1636 году, троим бунтовщикам отсекли головы на ближайшей ярмарке, «четвертому уши и носа утято» (отрублено). Если же вспомнить мещан, их жен и детей, раздавленных каретой, сброшенных с моста и переломавших себе шеи в глубоком овраге, убитых на месте и замученных пытками в тюрьмах, то счет жертвам пойдет на десятки.
Посмертное наказание благочестивой княжны
Княжна Анна-Алоиза умерла в 1654 году в Польше, куда сбежала от казаков Хмельницкого. Из-за тяжбы между родственниками княжны и иезуитами за ее драгоценный труп похороны состоялись через год с небольшим в Ярославе. Потом тело было перенесено в Краков, где дожидалось нового погребения в Остроге – оно было совершено только в 1723 году. В 1815-м прах княжны Анны-Алоизы был потревожен, когда православный епископ волынский Стефан перестраивал бывший костел в бывшем коллегиуме. Через пять лет, после пожара, постройки коллегиума были брошены на произвол судьбы, а медными гробами Анны-Алоизы и ее мужа, коронного гетмана Ходкевича, завладели местные босяки. Медь продали на вес, а кости княжны и гетмана выбросили за ненадобностью на свалку.е
