Мы продолжаем серию публикаций о киевских градоначальниках (см. «Взгляд» от 21 марта, 28 марта, 4 апреля). Сегодня мы расскажем об уникальном случае, когда недовольство киевлян своим правителем приняло максимально жестокую и ужасную форму.
Киевляне предпочли Изяслава Мстиславовича
Перед смертью в августе 1146 года великий князь киевский Всеволод сумел передать власть брату своему Игорю Ольговичу (см. «Взгляд» от 4 апреля). Однако киевляне, хотя и получили некоторые гарантии от нового великого князя, остались недовольными таким поворотом событий. Во-первых, их оскорбило, что они оказались в составе княжеского наследства — в древней Руси оно недвусмысленно называлось «задница». Во-вторых, в противоборстве семей Мономаховичей, Мстиславовичей и Ольговичей, киевляне традиционно поддерживали Мстиславовичей, считая их своими, киевскими князьями. А в Ольговичах, которые удерживали за собой Чернигов, видели правителей пришлых. Коварного и жестокого Всеволода Ольговича они по крайней мере боялись, но Игорь Ольгович в их глазах проигрывал своему грозному сопернику — сыну Мстислава Великого Изяславу. Ведь у Игоря не было ни воинского таланта Изяслава, ни его харизмы.
Наказание
властителя изменой
Вместо того, чтобы трезво оценить расстановку сил и мирно передать власть Изяславу, Игорь Ольгович начал собирать войска. Он не знал, что киевляне уже тайно отправили послов к его сопернику, приглашая того в Киев. А когда Игорь Ольгович начал переговоры с двоюродными братьями Владимиром и Изяславом Давыдовичами, обещая им волости, если они выступят на его стороне, киевский тысяцкий Улеб и воевода Иван Войтишич предупредили Изяслава, чтобы тот шел к Киеву быстрее, пока к Игорю не подоспела помощь от Давыдовичей.
13 августа, на двенадцатый день после смерти Всеволода Ольговича под Киевом произошла решающая битва. Еще перед боем один из киевских полков покинул боевые порядки, а второй перешел на сторону Изяслава. Игорь Ольгович, которому пришлось спасаться бегством, вместе со своим конем застрял в болоте у Дорогожичей. Выбраться самостоятельно князь не смог, потому что хворал ногами. Через четыре дня его схватили дружинники Изяслава. К этому времени киевские и загородные дворы Ольговичей и их бояр были уже разграблены киевлянами.
Казнь великого князя
Игоря в оковах перевезли в Переяславль, где посадили в поруб. Древнерусский поруб отнюдь не походил на нынешнюю тюремную VIP-камеру: это была смрадная яма, сверху перекрытая бревнами. Неудивительно, что уже через полгода Игорь сильно расхворался и попросил выпустить его из поруба: он-де пострижется в монахи, чего будто бы желал «еще в княженьи своем».
И Игорю дали такую возможность, поселив в киевском Федоровском монастыре. Ясно, что за ним присматривали люди великого князя.
Беда стряслась с Игорем 19 сентября 1147 года. К тому времени война Изяслава Мстиславовича с новгород-северским князем Святославом Ольговичем, которого поддержал Юрий Долгорукий, приняла неожиданный поворот. Уже знакомые нам черниговские князья — братья Владимир и Изяслав Давыдовичи, успевшие под началом Изяслава Мстиславовича подчистую ограбить владения Святослава Ольговича, вдруг снова изменили свою политическую позицию. Они перешли на сторону Святослава и задумали заманить великого князя киевского на совещание, а там захватить в плен или убить.
Проверив эту информацию, Изяслав Мстиславович, собиравший войска под Киевом, послал в город к своему наместнику, младшему брату Владимиру двух своих дружинников — Добрыньку и Радила. Они должны были созвать киевлян на вече «от мала и до велика» во дворе Софии Киевской.
На вече один из послов рассказал о предательстве черниговских князей и о призыве князя пойти теперь вместе с ним на Чернигов. И киевляне вроде бы согласились с послом, но вдруг, взял слово «один человек» — и киевляне, послушав его, пошли... убивать Игоря. Уговоры юного Владимира и митрополита не помогли, Владимир даже предпринял отчаянную попытку прикрыть жертву своим телом, но тщетно. Игоря вытащили из монастырской церкви и всенародно забили до смерти. Тело отвезли на телеге на Подол, где горожане еще долго глумились над ним.
Ритуально-политическое убийство
Известный российский историк Игорь Фроянов не желает видеть в этой мерзкой истории политическое убийство и утверждает, что Игоря убили «не на социальной почве». Это, по его мнению, «магический акт пресечения каких бы то ни было попыток Ольговичей сесть на киевском столе». Мне же кажется нелепым отрицать социальную подоплеку в убийстве горожанами бывшего великого князя, который еще недавно угнетал их за компанию с уже покойным старшим братом.
Киевляне совершили политическое убийство, чтобы не ввязываться в тяжелую войну с могучим Юрием Долгоруким
Со стороны киевлян это убийство было, конечно же, политическим: они предпочли расправиться с Игорем вместо того, чтобы идти в обещанный Изяславу поход на Чернигов и ввязываться в тяжелую войну с могучим Юрием Долгоруким. Но и магическую составляющую в этом деянии нет смысла отрицать: киевляне совершили над своим бывшим князем ритуал всенародного убийства преступника и поругания над его телом.
Ритуал этот имеет едва ли не праиндоевропейскую историю. Любопытно, что в романе «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй показывает, как жители испанского местечка применяют этот же ритуал к мятежникам-франкистам.
Согласно древним языческим обычаям, за убийство Игоря никто не понес наказания. Ольговичи добились реванша, но уже на уже христианской почве: они получили семейного святого, который и сейчас почитается православными как благоверный. Дни его памяти — 5 июня и 19 сентября по старому стилю.
Тело Игоря Ольговича прячут в монастыре. Миниатюра Радзивилловской летописи, XV в.
