Женщина, которая прославилась на всю страну, родив ребенка, когда ей было 65 лет, сегодня шокирует родной город своими выходками и претензиями. Самая пожилая роженица страны Валентина Подвербная просит милостыню, не позволяет дочери играть с детьми, прячет ее от людей и не показывает медикам. Девочка, которой скоро исполнится три года, до сих пор не научилась полноценно ходить. «Взгляд» отправился в Чернигов и выяснил, почему социальные службы не реагируют на постоянные тревожные сигналы от соседей, а горожане вслед Подвербной крутят пальцем у виска.
Гордость и предубеждение
Жители Чернигова несколько раз в неделю видят, как Валентина Подвербная с двухлетней дочерью Анной-Марией попрошайничает на парковках супермаркетов. Летом местный депутат Олег Мороз успел сфотографировать отшельницу с коляской.
– Думал, она хочет, чтобы ее подвезли. Но водитель протянул ей пару гривен, и я понял, что она побирается. Когда я сфотографировал ее, сразу сбежала.
Валентина никогда не стоит с протянутой рукой, понуро опустив голову, – она подходит к водителям, ожидающим своих родственников у магазина, и агрессивно требует денег.
– Как правило, ей отказывают, – рассказывает продавец Инна из супермаркета «АТБ» в микрорайоне «Музыкалка». – Многие говорят, что и рады бы дать ей пару гривен, но уж очень нагло себя ведет.
Также Подвербная терроризирует пассажиров маршруток, в которых иногда ездит.
– Как-то зашла с коляской, преградила путь остальным пассажирам, заняла все сиденье и стала у мужчины, который стоял рядом, нахально просить оплатить проезд, – говорит кондуктор маршрутки №23 Татьяна. – Мол, пенсия у нее маленькая, на ребенка не хватает, «а вы могли бы и помочь престарелой матери».
Впрочем, недовольные Подвербной осуждают ее только в частных беседах.
– Вместе с сотрудниками милиции мы опросили людей у супермаркета «АТБ», и никто из них информацию о попрошайничестве не подтвердил, – говорит начальник черниговской службы по делам несовершеннолетних Юрий Назаренко. – Валентина у нас на учете не стоит, так как не относится ни к одной категории неблагополучных семей. К себе в дом не пускает, но наши сотрудники узнавали у соседей, как она исполняет свои родительские обязанности. И по рапортам видно, что все хорошо.
Ночные прогулки по детской площадке
Молодые мамы с детьми из микрорайона Масаны при упоминании о Валентине Подвербной начинают нервничать. Говорить соглашаются только на условиях анонимности, боясь мести. Она не раз обещала проклять тех, кто ей не нравится. Подъезд и квартиру, где живут мать с дочкой, знают все. Окна здесь закрыты не только темными занавесками, но и плотным детским одеялом. Ни врачам, ни соцработникам Подвербная дверь не открывает.
– Она даже ребенка гулять выводит только ночью, когда все с площадки расходятся, – рассказывает одна из молодых мам Наталья. – Когда дочка поменьше была, она коляску таким густым тюлем накрывала, что не разглядеть. Сейчас удержать дитя в коляске не выходит: малышка хочет ходить. И Валентина закрывает ее от посторонних глаз собой. В таком возрасте ребенка за ручку водить можно. Но пенсионерка так бегает, что за ней взрослый человек не поспевает, не то что ребенок. А девочка ее нормально ходить не может, на носочках стоит, и ножки будто кривенькие чуть-чуть. Таким деткам стремена надевают, чтобы исправить дефект. Но это до годика делать надо.
Соседки говорят, что ребенок у Подвербной улыбчивый и довольный. Но внешний вид оставляет желать лучшего.
– Красный комбинезончик, в котором девочка ходит второй год, запачкался, – рассказывает Марина. – Но Валентина его и не думает стирать. Она и сама-то ходит нечесаная и в грязных вещах. Кроме того, часто на девочку кричит, иногда даже матом.
Отдавать ребенка в детский сад Валентина не намерена: считает, что там жуткая антисанитария. А в школе, по ее мнению, ничему хорошему не учат. Все, что нужно знать ее дочери, она расскажет сама.
Крестом и матом
Каждый день в любую погоду Валентина ездит с дочерью в город. В ожидании троллейбуса или маршрутки она останавливается за несколько десятков метров от людей на остановке. Дочь пускает побегать, но как только замечает взгляды прохожих, тут же заслоняет собой ребенка. Когда троллейбус подходит, Валентина одной рукой берет дочь, а второй – коляску. Мужчину, который пытается ей помочь, ругает, говорит, что сама справится. Следом за ней поднимаемся и мы. С задней площадки Валентина толкает коляску к средним дверям, перекрывая проход. На замечания людей огрызается, называет всех бл...ми, тычет дули и угрожает проклять кондуктора троллейбуса Марину, за то, что женщина посмотрела на девочку и попыталась с ней заговорить.
– Ты ведьма. Ты ее сглазить хочешь. Зачем на нее смотришь? Я тебя прокляну, бл...дь, – кричит Валентина, загораживает собой ребенка и размашисто крестит все вокруг. Выйдя из троллейбуса, Подвербная усаживает Анну-Марию в коляску. Ножки девочки почти волочатся по земле – она уже выросла из коляски. Валентина, не смотря по сторонам, перебегает дорогу, толкая перед собой коляску. Бежит во двор, возвращается, заходит в другой. Люди, мимо которых она проходит, шарахаются: женщина все время что-то бормочет и показывает им дули. Поговорить с Валентиной не удается, в ответ на обращение к ней посылает на... и убегает во дворы. Неистово крестит всех прохожих, которые оглядываются на нее, петляет по улочкам, резко разворачивается и исчезает. Горожане рекомендуют подождать ее у одного из супермаркетов или у церкви, где она обычно просит деньги.
«Валя боится, что ребенка отберут»
Бывшая соседка Валентины Любовь Бублик просит милостыню у Троицкого монастыря. Женщина несколько лет жила с Подвербной в одном общежитии на улице Свердлова. Валентина тогда работала в военторге, а после перестройки стала торговать в поездах. В середине 1990 годов Любовь забеременела и родила дочь. Ей тогда было 42 года.
– С тех пор Валя стала чаще ко мне подходить и расспрашивать, как в старости вынашивать и рожать? Призналась, что тоже ребенка хочет. Но врачи сказали, что она бесплодна, поэтому ни с первым, ни со вторым мужем забеременеть не могла. А тут еще и мать ее перед смертью опомнилась. Сказала, что самое страшное – остаться на старости лет одной. И посоветовала Вале родить. Хотя месячные у нее уже прекратились. Слышала, что Валя семь лет на хлебе и воде сидела, только бы собрать 40 тысяч на оплодотворение.
Любовь и рассказала Валентине, что обращалась за помощью для своего ребенка в социальные службы. Но там предложили отдать девочку в детдом.
– Никаких льгот или доплат мне не дали, а только проверяли, могу ли я ребенка воспитывать, – вспоминает женщина. – Валя это видела и, видимо, запомнила, что вместо помощи соцслужбы могут отобрать дочь. Поэтому боится к ним обращаться. А смотреть на девочку она не разрешает, потому что считает, что однажды ее уже сглазили. Ее дочь до этой весны не ходила вообще.
