Даже в анархической Речи Посполитой буйные безумства своевольной шляхты иногда заканчивались казнью на плахе. Трагический конец Яна Жоравницкого, волынского шляхтича и поэта, автора имевших большой успех стихотворных пасквилей – яркое тому свидетельство.
Скандал в луцком бомонде на храмовый праздник 1575 года
Наутро после «храма», престольного праздника замковой церкви святого Иоанна Богослова, горожане Луцка увидели на замковых и иных городских воротах, а также на дверях церквей прибитые к ним листки бумаги. На каждом было написано корявое стихотворение, опубликованное в конце XIX века историком Орестом Левицким, а здесь переведенное со староукраинского на русский:
Коль идешь мимо, задержись,
Прочти новость, развлекись.
Есть ли еще баба нравом столь низкая,
Как та пани городничая?
Хоть и престарелой стала,
От распутства не отстала.
В кружева убрала тело,
Свою честь марает смело.
Что молитвы ей? Что четки?
Кавалеров б только тетке!
Со двора лишь муж уйдет,
Черт уж к ней юнцов несет!
С ними танцы и пирушки –
Не спеши домой,
муж старушки!
Ой, супруг ты безрассудный!
Устрой жене обед вкусный:
Смажь ее жиром
дохлого хорта,
Авось сгонишь с кожи черта,
Приласкай ее дубиной
стократ,
Пусть забудет
про разврат.
«Пани городничая» тут – это жена ключника и городничего Луцка Александра Жоравницкого, пани Ганна Ивановна. В то похмельное утро несчастный муж пани Ганны и ее престарелый отец, епископ луцкий Иона Борзобогатый, погнали слуг, чтобы те сорвали и уничтожили проклятые листки, да только припозднились: сотни грамотных горожан успели переписать для себя стишок, а неграмотные заучили на память. Еще несколько дней – и пасквиль разлетелся по всей Волыни.
Кто же автор пасквиля?
Пострадавшей семье не пришлось долго вычислять автора. Ведь этот пасквиль осмелился и сумел бы написать только один человек в Луцке – младший брат мужа пани Ганны, ее деверь Ян Жоравницкий. К тому же повод был налицо. Накануне жены братьев на праздничном обеде крепко поссорились и даже подрались, а городничий так разбушевался, что чуть было не зарубил спьяну саблей младшего брата. Слава богу, почетный гость, старый князь Богуш Корецкий, сумел угомонить его и увести в другую комнату.
Теперь пан Александр очень хорошо себе представил, как младший брат, кипя злобой, уводит с банкета жену Олену, и они всю ночь сочиняют и переписывают пасквиль. Ведь во всем Луцке только эта парочка и умеет составлять стихотворные пасквили, больше никто. Нашлось и доказательство: слугам пана городничего удалось поймать на улице слугу пана Яна, и тот под пытками признался, что состряпали стишок его пан и пани. Однако в суде слуга едва ли повторил бы свое показание, да он и не имел права свидетельствовать против своего господина. Обиженная пара оказалась в тупике.
Встречный ход Яна Жоравницкого
Пани Ганна улеглась в постель и поклялась, что маковой росинки в рот не возьмет, пока ее обида не будет смыта кровью обидчика. И потребовала от мужа, чтобы тот, защищая ее честь, вызвал брата на сабельный поединок. Пожилой и в трезвом виде робкий пан Александр твердо отказался от братоубийства.
Их выручил сам пан Ян, у которого не выдержали нервы. Он прислал пани Ганне «цыдулу отповедную», в которой обвинил ее в захвате и пытках своего «служебника» и известил, что мстить будет смертью: «Знай об этом и не чувствуй себя безопасно ни в доме, ни в дороге, ни в церкви, ни на беседе! Зори не досыпай, ибо не ведаешь, откуда тебя злое постигнет!» Не то объявление войны, как Святославово «Иду на вы!», не то заговор, магическими формулами заставляющий противника оцепенеть от страха.
И вот не убереглась же пани Ганна, осталась на день одна в родовом поместье мужа Жоравничи, а с нею только десяток слуг. Откуда ни возьмись появляется деверь ее Ян с вооруженными слугами и наемной ротой польских жолнеров. В течение часа поместье было захвачено, а пани Ганна, избитая и окровавленная, оказалась под замком. Правда, утром ее вместе с челядью слуги Яна вывели за село, да там и оставили. Поместье же с приселками Ян забрал себе.
Луцкие горожане пришли на исполнение приговора, как на шоу
Теперь за дело взялся брат пани Ганны Василий Борзобогатый, прирожденный юрист. Он добился решения суда, по которому Ян Жоравницкий должен вернуть брату захваченное имение, заплатить ему 2 800 грошей за причиненное насилие и оплатить все убытки – в случае же невыполнения решения суда он был обречен на изгнание. Однако приговор не мог быть приведен в исполнение, пока в Польше продолжалось бескоролевье.
А вот когда в конце 1575 года был избран королем властный венгр Стефан Баторий, пришлось Яну выполнить решение суда, а также прилюдно извиниться перед невесткой. Луцкие горожане, хихикая, наблюдали, как торжествующая пани Ганна за руку отводит важного и задорного Яна на башню замка, а он три часа маячит там на глазах у толпы, символизируя заключение. А когда брат «освободил» его, пришлось пану Яну и пани Олене просить прощения у пани Ганны. Правда, родственнику Яна, знаменитому впоследствии Станиславу Жолкевскому, удалось вымарать из текста извинения слова «сбрехал, як пес», да и залезать для его произнесения под скамейку, как это впоследствии было принято у шляхты, пану Яну не пришлось.
Сколько веревочке ни виться...
С годами характер Яна Жоравницкого не изменился, а наглости у него после смерти родичей, перед которыми он извинялся, только прибавилось. В конце 80-х годов затеял он с королевским секретарем Балтазаром Гневошем войну за местечко Свинюки и имел несчастье победить. Взял замок противника, поймал его и казнил, а тело приказал бросить в пруд. За это был вызван королем Сигизмундом III в суд и в 1589 году сложил голову на плахе.
