— В какие передряги во время съемок вы попадали?
— Такого было очень много. Как-то в Эфиопии мы с Сашей (оператором Александром Дмитриевым. — «Взгляд») заболели редкой формой тифа. Это произошло после ночевки в страшном подобии отеля возле пивного бара, в далекой провинции на юге страны, прямо в саванне. Я не говорю о том, что постельное белье там стирают раз в пару лет во время сезона дождей. Мы пользовались спальниками. Просто всю ночь в ободранной комнате была «музыка» — какие-то насекомые, вроде термитов, изнутри ели кровать и стены. Это было невыносимо. Спать невозможно. Через пару дней появились все признаки простуды — насморк, кашель, боль в горле, температура. Тогда я принял это за грипп и еще неделю принимал разные жаропонижающие и антибиотики. Но ничего не помогало, а при этом еще нужно было и работать. В столицу мы возвращались через десять дней. Анализы показали, что я болен редкой формой тифа. Разносчики — блохи. Поэтому сразу в шутку прозвал тиф блошиным. Кстати, Саша вроде чувствовал себя нормально, но я уговорил его обследоваться. Оказалось, что у него заболевание в более запущенной стадии. Слава богу, мы обнаружили болезнь там и легко ее вылечили. В Украине нас бы положили под колпак в инфекционное отделение на пару недель.
— Новая программа посвящена Вьетнаму, какие там возникали сложности?
— Во Вьетнаме с его коммунистическим правлением ситуация вообще сложная — журналиста сопровождает «человек в погонах», говорит ему, что снимать можно, а что нельзя. И стоимость разрешения огромная. Поэтому мы взяли две профессиональные фотокамеры и набор объективов, выглядели туристами, а представлялись студентами. Вообще-то проблемы с разрешениями на съемки бывают часто. Когда работали большой видеокамерой, это с одной стороны было удобно для оператора, а с другой — всем вокруг было очевидно, что мы журналисты. Это создает дополнительные сложности: везде нужны разрешения на съемки, сложно оставаться незамеченным.
— Часто ли приходилось нарушать закон для того, чтобы снять тот или иной сюжет?
— Только для того чтобы показать, как живут обычные люди. Вот, например, во Вьетнаме запрещены бои петухов. Но зрелище-то неповторимое. Поэтому мы сделали сюжет об этом, нарушая закон. Но иначе настоящую жизнь и колоритнейшие соревнования украинцы так и не увидели бы. Во Вьетнаме запрещена охота на змей электрошокером, но и ее мы показали, потому что такого не встретишь больше нигде в мире. То есть мы снова рисковали ради хорошего сюжета. Один раз нас задержала полиция во время съемок в бухте Халонг, одном из самых красивых мест на земле. Я ожидал больших затрат и проблем, но неожиданно вопрос решился всего за 50 долларов, дали полицейским взятку.
Во Вьетнаме запрещены бои петухов. Но зрелище-то неповторимое. Поэтому мы сделали сюжет об этом, нарушая закон.
— А такой риск оправдан?
— Понимаете, телезрители уже ждут от нас не просто сюжетов про туристические места, а чего-нибудь эдакого, особенного. Это очень большая ответственность, я должен оправдывать ожидания аудитории. Сделать так, чтобы возле экрана человек отдохнул и повеселился, но в то же время задумался и узнал что-то новое. А что касается сложных съемок, то если передо мной закроют дверь, я постараюсь войти через окно.
— По какому принципу выбираете, что показать зрителю?
— Прежде всего я стараюсь избегать банальных вещей. Восточные базары, узкие улочки и прочее — все это банально. Меня интересуют обычная жизнь простых людей. Их традиции, привычки, праздники, хобби, кулинария, секреты, обряды, повседневные дела. Все то, что для другой страны норма, а нас удивляет.
— Например?
— Например, все в том же Вьетнаме мы будем охотиться на угрей очень необычным способом. В полую трубу, закупоренную с одной стороны, кладут дохлую мышь и погружают в воду на затопленном рисовом поле. Угорь чувствует запах тухлятины, забирается в трубу и сам себя загоняет в ловушку. Заднего хода у него нет.
— Самой популярной рубрикой в передаче является «гастрономический кошмар». Что самое гадкое доводилось пробовать?
— Знаете, съесть какую-нибудь гадость не так уж и сложно. Просто важно смотреть, ест ли подобные блюда местное население. Если да — опасности фактически нет. Тарантулы, кузнечики, тутовые шелкопряды, крысы, живое сердце кобры, утиные зародыши — все это для нас звучит страшно, а для азиатов это просто еда, как для нас курятина. Хотя один раз, признаюсь честно, осилил угощение с большим трудом. Это было в эфиопском племени мурси, где на пир меня пригласили вожди и старейшины.
— Боюсь даже представить, чем вас угощали...
— Угощали главным деликатесом вожаков — сырой печенью только что убитой козы. Это был кошмар. Долго не мог проглотить маленький кусочек, он все просился обратно. Кстати, в новом вьетнамском сезоне будет очень много гастрономических удивлялок. Даже рубрика в программе появится, которую я назвал «ВьетНЯМ». Будем готовить даже запрещенный из-за вспышек птичьего гриппа суп из утиной крови.
— Вы умудряетесь отыскать украинцев в самых неожиданных уголках планеты, как у вас это получается?
— Разведка — великое дело. Очень удобно работать в тех странах, где я уже бывал раньше. Если же страна новая, то я по возможности стараюсь приехать за неделю до оператора. Это кастинг — я знакомлюсь с гидами, общаюсь с дипломатами, ищу земляков, составляю маршрут и подбираю темы для сюжетов. Что касается украинцев, их во вьетнамском цикле будет немало. Например, крымский миллионер расскажет, как делает во Вьетнаме подводных роботов. А в городе Ханой мы поужинаем в украинском ресторане «Будьмо», где даже официанты в наших вышиванках. Сюрпризов будет много.
— Какую страну вы покажете наизнанку следующей?
— Как только закончим монтаж вьетнамского сезона, вылетаем в Индонезию. Там и будет сниматься пятый сезон «Мир наизнанку». Особый упор хочу сделать на Новую Гвинею.
