29 мая участники миротворческих миссий ООН во всех странах отмечали свой день. Украинские миротворцы уже много лет традиционно встречаются на майдане Незалежности, а потом идут в кафе, где делятся историями, вспоминают о ярком периоде жизни на войне.
О войне Надежда Новосельская знает не понаслышке. В звании прапорщика она принимала участие в боевых действиях в Сараево в 1994-95 годах. Надежде тогда было 34, женщина трудилась в Главном управлении разведки психофизиологом. На войну поехала в должности старшей медсестры.
– Многие считают, что в миссии ездят исключительно за деньгами. Да, в Украине я получала $30, а в Сараево мне платили $750, за год заработала на машину. Но главное, я привезла колоссальный опыт – ведь на практике изучала поведение людей в экстремальных ситуациях. А их на войне было хоть отбавляй. И хотя миссия миротворческая, участники конфликта постоянно давали понять, что военные из ООН здесь лишние и регулярно напоминали об этом обстрелами.
Однажды вечером группу офицеров, среди которых была и Надежда, обстреляли светящимися пулями.
– Эти пули называются «трассера» и ярко светятся в полете. Автоматная очередь была непродолжительной, но интересно, как по-разному повели себя боевые товарищи. Один упал, заботясь о своей жизни, другой офицер вначале прижал к земле меня, а уж потом обеспечил безопасность себе.
Другой случай врезался в память на всю жизнь. Новосельская была в составе конвоя, который шел с продуктами и топливом из Сараева, в ее функции входило медицинское обеспечение. Машины двигались по горной дороге, и неожиданно перед КамАЗом упало дерево. Оказалось, что это излюбленный прием боевиков для остановки колонны. Автоматный обстрел начался без предупреждения.
– Я очень сильно ударилась головой, получила контузию, поэтому смутно помню происходящее. Запомнилось, как начальник конвоя, опытный офицер-афганец, давал четкие команды, и люди не успели запаниковать. Все быстро вышли из машины и спрятались за грузовиком. Наши бойцы начали стрелять в воздух, так как по правилам ООН нам запрещено стрелять на поражение. Когда все стихло, дерево потихоньку оттащили в сторону и продолжили путь. Только вечером, когда офицеры принялись за антистрессовой рюмкой горячо обсуждать произошедшее, Надежда осознала, что могла погибнуть. Не заставили себя ждать и последствия контузии – начались судороги, раскалывалась голова, тошнило. Уже в Киеве несколько лет спустя медики оформили инвалидность второй группы.
В душ – в бронежилете
Условия для жизни на войне спартанские. Миротворцам ООН выделили нижние этажи бывшего военного училища, верхние были разрушены бомбежкой. Жили женщины-военнослужащие вчетвером на 10 квадратных метрах, кровати – двухъярусные. Окна заложены мешками с песком: батальон находился на хорошо обозримой с гор площадке и обстрел мог начаться в любой момент.
– Для женщин отдельного туалета не было, приходилось стоять кому-то на посту. Я обнаружила на верхнем полуразрушенном этаже еще один, но там была запретная зона – если погибнешь или ранят – страховку не выплатят. Но мы бегали туда с девочками с фонариками и в «брониках». Без бронежилета выходить из помещения категорически запрещалось. Женщинам в батальоне было особенно тяжело – даже отправляясь в душ, нужно было облачаться в 16-килограммовый «броник» со свинцовыми пластинами.
– Мне повезло, подарили иностранный бронежилет, легкий и маленький, который весил всего 5 килограммов. Он, конечно, не так надежен, как свинцовый, но по правилам я могла его носить и этим вовсю пользовалась. Девчонки часто просили дать поносить. Дома хранится и сейчас, как память о службе.
35-летие Надежда встретила на войне: накрыли в комнатушке столик, боевые товарищи пели песни, читали стихи, говорили теплые слова.
– Это был один из немногих дней в батальоне, когда я «вылезла» из формы и надела платье и туфли – чувствовала себя настоящей королевой.
Возвратившись в Киев, Надежда продолжила работать военным психологом: помогала людям с посттравматическим синдромом, полученным на войне.
– После пребывания в горячих точках психика становится очень уязвимой, что сильно сказывается на физиологии. Военный там в своей стихии, а возвращаясь в социум, не всегда может найти понимание. Кого-то поддерживает семья, кого-то друг, кто-то идет в церковь или ищет ответы в умных книгах , кто-то впадает в депрессию и «лечится» алкоголем. А многие страдают в одиночестве. Вот им-то и нужен центр реабилитации.
Отдав службе более 20 лет, майор Новосельская уволилась из армии, создала центр личностного развития, работает психотерапевтом. Несколько лет назад потеряла единственного сына и только благодаря закалке характера и помощи друзей смогла справиться с утратой. Теперь главной целью жизни считает создание реабилитационного центра для миротворцев, побывавших в горячих точках.
Реабилитационный центр для солдат мира
Надежда Новосельская уже много лет ратует за создание в Украине реабилитационного центра для участников локальных войн. Тысячи воинов, получивших ранения и увечья, не имеют возможности получать бесплатное лечение. По задумке Новосельской, санаторий, где миротворцы могли бы получать высококачественную медико-психологическую помощь, разместится где-нибудь в живописном месте Киевской области либо в Крыму у моря.
— Во всех странах, граждане которых принимали участие в войнах, такие центры есть. Штат социальных работников для ветеранов в США превышает численность армии. У нас же есть только госпитали для бывших афганцев, да и те потихоньку ликвидируют. К тому же без статуса участника боевых действий там не оздоровиться. Выходит, что эти люди не нужны государству?
Бывший миротворец уверена, что у Украины возможность для организации такого центра есть. К тому же инвесторы, в том числе и западные, готовы финансировать социальный проект.
Цифры
За время независимости Украины более 70 000 украинских военных приняли участие в миротворческих миссиях ООН. Погибли 60 участников боевых действий, 15 человек умерли от болезней. В настоящее время украинские миротворцы служат в Либерии, Конго, Косове, Судане, Приднестровье, республике Кот-д’Ивуар.
