77-летняя Татьяна Свириденко из села Максимильяновка Донецкой области подала исковое заявление в суд на Донецкую железную дорогу. 13 января этого года со старушкой произошло самое страшное событие в ее жизни: она не успела зайти в отходящую электричку, дверями ей прищемило ногу, и после этого женщину почти полкилометра волокло за вагоном.
Старушку спасла теплая зимняя одежда и сугробы. Но она до сих пор так и не смогла оправиться от полученных травм: пострадавшая еле ходит после перелома ноги, у нее отказывают внутренние органы и мучат страшные головные боли. Ведь все кочки на пути следования поезда она буквально пересчитала своей головой.
Всему виной освещение
– Вы слышите сейчас посторонний шум? – спрашивает Татьяна Свириденко. – А вот я его слышу постоянно, как будто колеса поезда грохочут над ухом. Этот шум сводит меня с ума. Я его слышу, с тех пор как очнулась в сугробе, после того как меня протащил поезд.
По словам подружек пенсионерки, около пяти утра 13 января этого года они ждали электричку в Донецк, чтобы продать в областном центре домашнее варенье и чеснок, ведь на пенсию доярки в 980 гривен выжить невозможно.
– Подошла электричка, я заскочила первая, а Таня подавала мне сумки, – вспоминает тот кошмар Раиса Надуда. – И когда она взялась рукой за поручень и поставила ногу на ступеньку, двери начали закрываться. Я ей кричу: Таня, осторожно, рука! Она руку выдернула, а ногу – не успела. Но этого никто не заметил, в тамбуре было темно.
По словам Раисы Надуды, она тут же бросилась к кондукторам и потребовала остановить поезд. Те лишь ошарашенно разводили руками. Когда поезд остановился на следующей станции, в дверях вагона нашли только зажатый женский сапог.
– Всему виной темень на перроне, – пожаловалась «Взгляду» еще одна свидетельница ЧП Валентина Почапская. – Ни одна лампочка не горела, и машинист просто не видел, что в дверях застряла женщина. После этого случая кондукторы стали освещать перрон прожектором перед отправлением. Тогда этого никто не сделал.
Главный свидетель отказался от показаний
– Пострадавшую нашли почти в полукилометре от перрона, – рассказала «Взгляду» правозащитник Ольга Верченко. – Это обходчик путей притащил на себе бабушку к станции и вызвал такси, которое довезло ее домой. Я разговаривала с этим мужчиной. Но сейчас он отказывается от своих слов, ведь сам работает на железной дороге и боится потерять эту работу.
По версии, которой придерживаются сейчас и представители транспортной милиции, и работники Донецкой железной дороги, поезд просто зажал бабушке ногу дверями. Та выскочила из сапога и упала на перрон – отсюда и травмы.
– Сейчас нет никаких оснований, для того чтобы выплачивать бабушке компенсацию за лечение, – говорит пресс-секретарь Донецкого управления железной дороги Владимир Селиванов. – Подтверждением того, что человек был клиентом железной дороги, является проездной билет, а его у бабушки нет.
Парадокс ситуации в том, что станцию «Острое» в селе Максимильяновка закрыли семь лет назад. Все пассажиры теперь покупают билеты уже в самом поезде. Но Татьяна Свириденко этого сделать не успела, значит, она не была пассажиром. И какие могут быть претензии к перевозчику?
В транспортной милиции говорят, что досудебное следствие по поводу травмированной старушки продолжается. Следователь запросил дополнительные экспертизы, которые должны установить механизм причинения телесных повреждений. Говорить о скором завершении дела пока не приходится.
На больницу денег нет
– После этого случая бабушка всего 10 дней пролежала в больнице, а потом у нас закончились деньги, – плачет внучка пострадавшей Татьяна Вересюк. – У нее гипс сняли лишь два месяца назад. А колено до сих пор не срослось, она еле ходит – и то лишь с тугой повязкой на ноге.
Адвокат старушки говорит, что сначала семья пострадавшей просила 10 тысяч гривен на лечение. Но представители железной дороги сразу сказали, что это очень большая сумма, которая не соответствует полученным ей травмам.
– Поскольку спустя восемь месяцев после ЧП следствие так и не сдвинулось с мертвой точки, а семье пострадавшей просто не за что лечить бабушку, мы были вынуждены обратиться с гражданским иском в суд, – говорит Ольга Верченко. – Мы требуем взыскать с железной дороги 970 гривен материального ущерба по тем чекам за лекарства, которые сохранились у семьи. Кроме того, мы будем настаивать на компенсации морального вреда в размере 30 тысяч гривен.
Сама пострадавшая не может оценить нанесенный ей вред в материальном эквиваленте.
– Можно считать, что в тот момент, когда меня потащил поезд, я уже умерла, – со слезами на глазах говорит Татьяна Свириденко. – Ведь с тех пор жизни у меня нет – есть лишь сплошная боль и мучения. О каких деньгах может идти речь, если я просто умираю в страшных муках?
