О крымском художнике Мустафе Муртазаеве в творческих кругах говорят с уважением. Картины мастера, не придающего значения деталям и портретному сходству, отличаются искренностью и «настоящестью». Но самое удивительное в этих полотнах то, что они написаны человеком без кистей рук.
Без «особенности» был бы простым человеком
Детство и юность будущего художника из небогатой крымско-татарской семьи не назовешь благополучными: мальчику приходилось всегда и всем доказывать, что он ничем не отличается от окружающих. В родном поселке Приветное, куда родители переехали из Узбекистана, его травили одногодки, называя «уродцем», «обрубком» и «чертиком». В школе не давали прохода, при любом удобном случае указывая на физические недостатки. Чтобы сын мог дать отпор обидчикам, отец научил Мустафу приемам восточных единоборств. Но тренировки пришлось оставить после того, как мальчик отмутузил компанию донимавших его подростков.
«В школе я не любил математику – науку точности, ведь есть то, что выше нее – интуиция, шестое чувство. Еще я не любил писать – долго не мог выводить буквы, и ручка постоянно падала. Доктор смастерил протез для руки, но он мне мешал, – вспоминает 36-летний мужчина. – Несмотря на трудности, меня поддерживали родители. Они говорили: „Только упорством ты добьешься успеха – никогда не сдавайся“. К десяти годам я уже ездил на велосипеде, рубил дрова и копал огород – в общем, выполнял любую домашнюю работу».
К своей «особенности» мастер относится спокойно и не замечает ее, но не переносит жалости и глупости. Как-то в Киеве, где сейчас Мустафа заканчивает учебу в Национальной академии изобразительного искусства, к нему пришли журналисты и с порога сказали: «Покажи, как ты картошку чистишь!» Парень резко ответил им и, не сдерживая эмоций, указал на выход.
«Когда мама была мною беременна, я развивался нормально где-то до полугода, но что-то случилось с ее организмом, и произошли необратимые изменения. Врачи говорили, от того, что она долгое время работала на хлопковых полях, опрыскивавшихся химией, – рассказывает художник. – Когда я родился, моему отцу сказали: „Давайте сделаем ребенку укол – и он не будет мучиться“. Но папа отказался от такого "милосердия". Знаете, если бы я не родился таким, то вряд ли бы стал художником. Был бы ничем не примечательным мальчишкой, каких сотни ходят по улицам. Мама часто полушутя-полусерьезно поясняла: "Ты – как инопланетянин с другой планеты, должен приносить добро и всех радовать". А бабушка отпаивала рыбьим жиром – до сих пор его вкус чувствую».
Художнику нужны сердце и упорство
Рисовать Мустафа Муртазаев начал еще до того, как научился писать: первыми из-под его карандаша появились вороны, чем-то привлекшие внимание мальчика. Позже он пошел в Алуштинскую художественную школу, где его талант рассмотрела учительница Анна Лендал. Она, словно глядя в будущее, сказала: «Из тебя может вырасти художник».
В первое время пареньку занятия давались с трудом: то карандаш упадет, то кисточка не держится в руках, то линия ведется не так, как нужно. Но преподаватели не позволяли ему сдаваться и постоянно напоминали простую истину: «Не стоит все копировать и рисовать так, как есть на самом деле, привнеси в картину свои элементы, дай предметам непривычную форму, создай портрет с неправильными чертами лица».
Уже в зрелом возрасте Мустафа поступил в художественное училище. Сперва студенты относились к нему настороженно. Но затем привыкли к необычному однокурснику и стали его верными друзьями.
«Мои друзья не замечают того, что у меня чего-то не хватает. Они видят мою работу, которая ни на что не похожа. Им нравится моя настойчивость и целеустремленность, – не скрывает удовольствия мастер. – По-моему, настоящему художнику нужны не руки, а чуткое сердце и упорство. Если кто-то хочет рисовать, то ему никто не сможет помешать. Не руки пишут, а мозг творит, когда подает импульсы и создает в воображении картины или подсказывает сюжет для работы».
На счету художника за восемнадцать лет работы более пятисот полотен, востребованных как отечественными галеристами, так и зарубежными коллекционерами – портреты, пейзажи, натюрморты. В основном, выполнены они пастозной техникой: кисточкой на холст наносятся плотные, непросвечивающиеся слои краски, создающие рельефность и эффект трехмерного изображения. На одну картину Мустафа тратит от сорока минут до полугода – все зависит от того, в каком настроении он подходит к «станку».
