Шляхетский род Потоцких, герба Пилява, дал Польше славных полководцев, талантливых писателей и публицистов, серьезных ученых. На их фоне Миколай Базилий Потоцкий (1706 или 1712–1782) выглядит настоящим выродком: полжизни буянил и безобразничал он в своих украинских владениях, а полжизни замаливал грехи.
Третий по богатству в роду Потоцких, староста каневский (отсюда народная память о нем как о «пане Каневском»), богуславский и корсунский, воевода белзский, содержавший собственное трехтысячное надворное войско, он мало занимался политикой. Усердно предаваясь грубым радостям жизни, даже среди современников выделялся жестокостью к крестьянам, мелкой шляхте и евреям. Во Львове, где имел дворец, устраивал такие бесчинства и разбои, что не раз попадал под суд, а король Август III Фридрих приказывал ему покинуть город. Так что же подтолкнуло его к религиозно-нравственному перерождению?
Бондаривну жалко...
Самодур Миколай Потоцкий сохранил память о себе в балладе о Бондаривне, известной в украинской, польской и белорусской версиях. Согласно наиболее популярной украинской версии, дело происходит в местечке Богуславе. Пан Каневский приходит на вечерницы, где среди девчат сидит красавица Бондаривна, обнимает и целует ее. Бондаривна на это дерзит ему: ты, мол, не целовать меня достоин, а только разувать. Ей приходится бежать, но ее догоняют и приводят к пану его жолнеры. Пан Каневский целится в Бондаривну из серебряного ружья и ставит ультиматум: или с ним ей жить, или в сырой земле гнить. Гордая девушка выбирает второе, и пан стреляет. От бондаря, отца красавицы, пан Каневский откупается, а для нее заказывает гроб.
Сексуальный маньяк XVIII века
То, о чем экивоками рассказывается в песне, прямо излагают историки, вообще-то не весьма интересовавшиеся Миколаем Потоцким. Оказывается, был он, выражаясь по-современному, маньяком. Устроил себе гарем и время от времени пополнял его, для чего с каждой очередной жертвой будто бы играл свадьбу – прямо как атаманы «зеленых» в годы гражданской войны. О том, что был Миколай Потоцкий человеком не вполне психически нормальным, свидетельствуют его алогичные поступки, постоянные вспышки гнева, а также и выражение лица на более или менее правдивых из сохранившихся портретов.
Версия христианской легенды
Есть украинская легенда, распространявшаяся монахами Почаевской лавры. Будто бы в 1759 году сломалось колесо кареты, в которой ехал Миколай Потоцкий. Разгневанный шляхтич обвинил в этом кучера и пожелал его убить на месте, стрелял в него из трех пистолетов, однако пули не причинили кучеру ни малейшего вреда. На вопрос шокированного своей неудачей Потоцкого кучер ответил, что когда староста в него стрелял, он молился Божьей Матери, повернувшись лицом в сторону Почаевского монастыря, где находится прославленная чудотворная богородичная икона. Это чудо совершило в самодуре духовный переворот, и он обратился к Богу. На свои деньги построил в Почаеве великолепную Успенскую церковь, после чего перешел в униатство и вступил в Почаевский монастырь как скромный монах, где умер 26-ю годами позже. Там и похоронен.
Ближе к украинцам
На самом деле пан Каневский расстригся, как только ему пришла в голову блажь сделаться кавалером Мальтийского ордена, и доживал уже мирянином, этаким благочестивым пьяницей в украинском духе, в своем имении Сребня возле Почаевского монастыря, к которому и в самом деле был гомерически щедр. Есть мнение, что он стал монахом-василианином, чтобы дать возможность развода своей молодой жене, умершей впоследствии монахиней-кармелиткой. Тем не менее переход католика в греко-католицизм и постройка за его счет не только католических, но и униатских церквей и монастырей требуют объяснения.
Один из украинских историков предполагает, что именно убийство реального прототипа Бондаривны стало поводом для обращения магната. Однако мне кажется, что дело в другом. К концу жизни пан Каневский чаще говорил на украинском, чем на польском, одевался по-казацки, брил голову и носил оселедец, пил только горилку и мед. Думается, что роскошествуя в объятиях своих украинских наложниц (в честь одной из них, некоей Приськи, он будто бы переименовал село Пруцки) и угнетая их отцов и братьев, полубезумный магнат подпал под влияние украинской культуры и пожелал также и в религиозном отношении быть ближе к любезным ему украинцам. А его пострижение вполне отвечало обычаю запорожцев, которые, если судилось им дожить до преклонных лет, отдавали свои богатства в Межигорский монастырь, чтобы постричься на старости лет в монахи. Однако эта традиция была более глубокой.
Говаривал же и Васька Буслаев – а этот былинный боярин был не меньшим буяном, чем пан Каневский:
В молодости было бито-граблено,
Под старость надо душа спасти.
