От реплик неравнодушных к происходящему на улицах – грустно и страшно. Даже цитировать не хочется – общество разделилось, и с обоих сторон одна лишь ненависть. Но вот вопрос, который рано или поздно начнут задавать себе украинцы: кризис пройдет, страсти утихнут. Украинцам, стоявшим по обе стороны баррикад, придется пожать друг другу руки, простить друг друга. Реально ли это?
Любить, прощать, мириться – это и в человеческих генах, и в христианстве заложено и поэтому, наверное, неизбежно в Украине. Вопреки хрестоматийному гоголевскому примеру: Тарас Бульба убивает сына Андрея за то, что продался полякам.
Можем ли мы перешагнуть через кровь, боль, несправедливость? Об этом знает большая семья волынянки Людмилы Власенко* и многие другие украинские семьи. Один брат Людмилы служит в «Беркуте», второй – стоял на Майдане. Она любит обоих братьев. Они тоже друг другу врагами не стали.
За друга жизнь отдаст
Людмилу мы нашли через соцсети. У нее на страничке такая запись: «Молюсь за братьев на Майдане». Это не фигурально, у нее там и вправду два брата. Говорить вначале она с нами не хотела. Показать фотки братьев мы ее тоже заставить так и не смогли. Просила даже не говорить, из какого она города.
«Саша – двоюродный брат, ему 24, служит в „Беркуте“ уже почти три года. Приказы исполняет. Причем, многие в нашей семье – за Майдан. Но мы его понимаем. Никто из своих не просит Александра уйти в отставку, никто его не осуждает…», – рассказывает Людмила.
А брат Андрей, на год младше – стоял на Майдане. Они с детства были не разлей вода, а теперь выросли, остепенились, дружат семьями. Сейчас Андрей очень волнуется за брата.
«Все за Сашу волнуемся, – продолжает Людмила. – Очень успокаивает, что его перевели подальше от сражений, в Киевскую область (в Межигорье. – „Взгляд“). Где-то раз в неделю он звонит родителям. Много не говорит, отчитывается: все в порядке, чувствую себя нормально. Наверное, много говорить им не разрешают…»
Людмила рассказывает, что Саша всегда был парнем целеустремленным и выбрал именно такую работу, о которой мечтал. При этом он очень человечный, всегда готов прийти на помощь. Девушка словно бы оправдывается: «Вы не подумайте, что я его хвалю только потому, что он мой брат. На службе у него был случай, когда его коллега проштрафился и попал в беду. Так вот Саша, чтобы выручить, взял его вину на себя».
Приехал в Киев во время затишья перед бурей
Андрей – второй брат, недавно закончил Винницкий университет им. Леси Украинки, получил диплом политолога.
На работу пока не устроился, но очень хочет работать по специальности. Когда начались волнения, решил ехать на Майдан, поддержать протест. Родители спорить не стали. «У него твердая политическая позиция, – говорит Людмила. – Андрей поехал в Киев, чтобы отдать свой гражданский долг на Евромайдане. Отец позицию сына поддерживал, а вот мать очень волновалась и переживала. Но парня было не удержать. На Майдан он попал как раз в затишье перед бурей. За пару дней до вспышки противостояния на Грушевского сильно простудился и вернулся домой с высоченной температурой. Но уже выздоровел».
В Киев Андрей возвращаться не хочет. Говорит, слишком уж ситуация накалилась.
«Но он вовсе не разочарован! – продолжает наша собеседница. – Говорит, что, только побывав на Майдане и увидев его своими глазами, понимаешь, как там обстоят дела на самом деле. Вокруг народ добрый, атмосфера теплая. Бомжей мало, много людей с высшим образованием. Народ не верит в политиков, но верит в людей!»
«А что брат сказал, узнав, что Андрей на Майдане?» – интересуемся у Людмилы.
«Между Андреем и Сашей отношения всегда были очень теплые. Такими и остались. Саше сейчас, конечно, очень тяжело. Он мечется между своими обязанностями и душевными переживаниями. И таких мальчиков, как он, в „Беркуте“ много! Надеюсь, он скоро вернется домой невредимым и не разочарованным».
Люди с похожими историями не хотят огласки
Семей с такой же историей, как у Людмилы Власенко, в Украине – тысячи. Некоторые – куда жестче. Говорить, в основном, с газетой не хотят. Увы, СМИ сейчас не верят, боятся лжи, еще больше – популярности, нежданно-негаданно.
В Лавре рассказывают: есть семья, где отец – оперуполномоченный с солидным стажем, а двое сыновей – на Грушевского, бензин по бутылкам разливают (это в лучшем случае). Скрывают это от папы – но от матерого опера разве что скроешь? А он понимает, давить на отпрысков бесполезно, вот и молчит. Рассказывает друзьям: молюсь за них, ведь посадят! А старшему поступать в этом году. Хотя бы это все скорее закончилось.
Есть интеллигентная киевская семья – мать и дочка живут вместе, отец умер… Мать – противница евроинтеграции. Страстная! Говорит: «У нас с Россией общая культура, мораль, глубокие связи создавались столетиями, разрывать их в одночасье – преступление».
В дочке она души не чает, хотела оградить от влияния улицы, бездуховной современной культуры. Набрала кредитов, чтоб оплачивать вуз. А дочка – первокурсница ушла из дому, телефон отключила. Работала на Майдане волонтером, ночевала с однокурсниками. Мать сначала растерялась:
«Она никогда даже не спорила со мной. Я, дура, разглагольствовала о духовности, вере, а она слушала, головой кивала…»
Потом подумала: «Ее настроили, зазомбировали… Прокляну!»
И, наконец: «Да что ж мы, не люди?»
Друзья дочки помогли им встретиться – на Контрактовой площади. Мать плакала, дочка тоже:
«Мама, прости!.. Все время о тебе думала – как ты там…»
Сейчас многие говорят: люди злые как звери, ничего слушать не хотят… Но любовь рано или поздно побеждает ненависть. Примеры налицо – в семье помириться могут, значит, и в стране помирятся. Только бы поскорее.
*) фамилия изменена по просьбе Людмилы
Сколько эта так называемая революция еще поломает судеб.......