На днях в Киеве состоялась премьера нового альбома группы «Скрябин». Музыканты решили предаться ностальгии: в свежую студийную работу, получившую название «Добряк», вошли композиции, написанные в духе раннего творчества коллектива.
Бессменный лидер команды Кузьма (настоящее имя Андрей Кузьменко. – «Взгляд») рассказал «Взгляду» о том, почему «Скрябин» не ездит с турами в поддержку своих альбомов, о чем хотел бы написать свою новую книгу и о том, почему считает «Пающие трусы» панковской группой.
– Собираетесь ли отправиться в тур в поддержку нового альбома?
– Мы не можем быть «Океаном Эльзы». Вот Славик (Святослав Вакарчук. – «Взгляд») – математик, умеет все спланировать, устроить помпу и вызывать голод по себе. У нас сейчас много клубных и корпоративных выступлений. Может, это и понижает самооценку, что «Скрябин» не может собирать стадионы. Зато я постоянно с людьми. И если посчитать всех людей, которых я вижу за год, – можно заполнить три стадиона. Поэтому в тур не имеет смысла ехать. Да и специально альбомов мы теперь не пишем. Пришла песня – записал, не пришла – сидишь, ждешь. Накопились за последние восемь месяцев 10 песен в стилистике 80-90-х годов, близких моей душе, вот мы и решили отрезать этот кусок жизни и выпустить альбом. Сейчас вообще можно не писать альбомов, интернет вырубил интерес к дискам, но я сам меломан – на Западе скупаю в магазинах винилы или компакты. И думаю, раз есть такой придурок, как я, значит есть еще такие же, кто болеет этим делом.
– Есть ли у группы ритуалы перед выходом на сцену?
– Не, я считаю, что это дебилизм: берутся за руки, дергаются. Придурки! Учитесь играть! У нас сейчас 150 концертов в год, нам бы так надоело за потные руки браться – фу, ужас! Меня футболка Лехи-гитариста так задолбала в автобусе, над ней мухи летают еще с 82 года, наверное. Она у него хорошая, но одна.
– Что, он не может себе позволить купить другую?
– Возможно, он и может, я вам дам Лехин телефон, спросите.
– Вы признавались, что к 40 годам стали циником. Кем стали к 45?
– Выверенным циником. Если раньше цинизм включался абсолютно ко всему, то теперь я его применяю адресно: например, к хамству, которое ничем не победишь, только тем же оружием.
– Кстати, об оружии. Раньше вы ведь носили его с собой, а как сейчас?
– Это было во времена «оранжевой» революции, когда люди пребывали в состоянии аффекта. Была пара таких моментов, что я возил с собой винчестер. Сейчас – нет необходимости, оружия дома куча, я его люблю – я ведь биатлонист, мастер спорта. Если выпадает случай пострелять – стреляю, но никогда – по живому. Даже на охоту когда приглашают, не иду.
– А как сейчас вас принимают на Западной Украине? Ведь в 2004-м, когда вы поддержали Януковича, на улицах Львова жгли ваши чучела, диски «Скрябина» крошили.
– Боже! Через три месяца это все прошло. Была написана песня «Люди как корабли». Мы приехали во Львов после скандала, все зрители пришли с яйцами, чтобы кидать их на сцену. Я вышел и сказал речь на 15 секунд: «Никто не вправе вам говорить, что делать. Так и мне никто не вправе этого говорить». Вот и все, ни одного яйца в меня не полетело.
– Все-таки у жителей западных областей есть повод на вас обижаться: вы говорили, что украинцы, живущие там, любят наступать людям на мозоли и радоваться, если у соседа дом сгорит.
– Это менталитет, и они сами об этом знают. Это тема множества анекдотов о западных украинцах. Люди обижались бы, если бы я был из Донецка. А я – их пацан, сам точно такой же. А вообще я – натура панковская. Панком родился и умру.
– И как панкуете?
– Я переиграл со множеством панковских команд, да и сейчас есть проект, о котором мало кто знает – «Злой рэпер Зенык». С тучей матюгов. Просто таковы каноны стиля, какой может быть панк без матюгов?
– Шесть лет назад у вас вышла книга «Я, „Победа“ и Берлин». Сейчас писательством занимаетесь?
– Я понял, это не мое: сидеть, как парализованный дед, и тыкать одним пальцем в клавишу компьютера. Есть пара клевых тем, я начинал писать книгу, которая должна была называться «Я, Паштет и армия». Паштет – друг мой армейский. Он был кандидатом биологических наук и хотел отравить своего декана. Вместо этого угодил в армию и на протяжении всей службы выращивал и ел галлюциногенные грибы, а потом описывал свои ощущения.
Для писательства нет времени – все время на колесах. И когда вокруг не меняется картинка – мне становится скучно. У меня сейчас новая тема: когда есть время, катаюсь на велике по Европе. Так съездил в Париж, в Амстердам.
– И на концертах вы часто бываете? На вашей странице в Фейсбуке – фото с немецкого концерта «Слэйера», в прессе писали, что вы и на «Депеш Мод» были.
– К «Слэйеру» долго готовился, а на «Депеше» не был. Хотя в честь Гора хотел назвать сына Мартином. Но родилась дочь, назвал ее Бусей – в честь Барбары Брыльской.
– А ухажеров дочери ружьем пугать не будете?
– Нет, времена меняются, я не буду таким, как мои родители. Конфликта поколений у нас нет. Я в возрасте Барбары гораздо больше глупостей вытворял.
– А как вас угораздило заняться проектом «Пающие трусы»?
– Не угораздило, я его придумал.
– Ради денег или удовольствия?
– Денег там нет, это ж панковская группа.
– Слишком гламурно для панка.
– Просто в Украине ее воспринимают «по одежке». В России они хорошо пошли у небедных интеллектуалов, которые могут поржать над собой. Потому что там были группы «Сектор газа», «Х...й забей». Смысл – между строк. Сколько вы песен «Трусов» слышали?
– С меня хватило трех.
– А у них три альбома, я написал для группы 30 песен, и половина из них – остросоциальные. Я рекомендую послушать песню «Пластический хирург». Это – сарказм по поводу безвкусицы пост-советских женщин.
– Слышала, и мне кажется, это и есть пропаганда безвкусицы, хоть и под соусом стеба.
– (Раздраженно.) Я бы не сказал, что «Трусы» – это мелко. Для того чтобы говорить, что это ниже пояса, надо слушать все, что там есть. Видишь, тебя не зацепило. А для меня «Пающие трусы» – это возможность сказать то, чего не может себе позволить «Скрябин».
– И чего вы не можете себе позволить?
– Высказываться приземленно. «Трусы» – попытка говорить на языке пэтэушников. У нас с продюсером есть разногласия по поводу того, как они выглядят. Ты смотришь на одежку. Я бы тоже эту группу видел, как модель роковых девок в порванных джинсах и с гитарами. Но Владимир Владимирович Бебешко у нас видит иначе, а у меня нет времени на него влиять.
– А не хотелось бы помочь молодым и талантливым музыкантам?
– У меня на это нет ни денег, ни души. Я же видел на примере Максима Фадеева – все его проекты вызывали скандалы с продюсером. У меня слабая душа. Я, честно говоря, не готов к конфликтам. Никогда в жизни никого не буду поддерживать.
