Сегодня Владимир Горянский – один из самых востребованных артистов не только в Украине, но и далеко за ее пределами. Яркий драматический актер на театральной сцене, любимый миллионами чудак – на киноэкране. Сейчас звезда киевского Театра драмы и комедии на Левом берегу снимается в столице в двух картинах – мюзикле «Трубач» Анатолия Матешко с Нонной Гришаевой и Алексеем Горбуновым, а также в русско-украинской мелодраме «Пока станица спит». Недавно Горянский получил приглашение сниматься вместе с голливудскими звездами. Народный артист Украины рассказал «Взгляду» о сегодняшних ролях, первом выходе на сцену, воспитании дочери Маши и своей семье.
– Вы родились в шахтерском городке Стаханове, какие самые яркие воспоминания детства?
– Одноэтажные домики, шахты, железная дорога и терриконы. Они для нас были как Карпатские горы! А самое обманчивое в них то, что залезть-то ты сможешь, а вот слезть уже трудно. И когда мы долго не возвращались, главная задача родителей была найти тот самый террикон, где застряли дети. Помню отцовскую шахту и женщин, которые вручную перебирали уголь.
– Стахановцем не мечтали стать?
– Нет. Чего только не сделаешь, чтобы в шахту не лезть! (Смеется.) В то время телевизоров практически не было, у нас на улице «Рекорд» появился одним из первых – все соседи из округи приходили, садились на пол и смотрели кино. Я подражал героям киносказок, и моя первая роль – это Баба Яга. Я очень хорошо копировал знаменитого актера Милляра из фильма «Морозко». Потом записался в театральный кружок, и такое желание, такая страсть была выйти на сцену, что иногда садился на первый автобус и приезжал к Дому пионеров к шести утра, чтобы поскорей попасть туда. Тогда этот маленький зал казался мне Кремлевским дворцом!
– С будущими коллегами по сцене, гастролерами общались?
– Не питайте иллюзий, в город Стаханов никто не приезжал, в основном – экстрасенсы заезжие. Однажды к нам привезли «Зайку-зазнайку». Я зашел за кулисы и увидел, что взрослый актер вытирает свои ботинки нашим любимым бархатным занавесом... Я так возмутился, что спектакль смотреть не стал!
– Правда, что в театральном училище у вас были проблемы из-за природной скромности?
– Когда я поступил, то сразу попал на второй курс. Тогда мне казалось, что я могу все! Но не понимал, чего хочет от меня педагог. Были муки, и наставник сказал мне, что если я не раскроюсь, то через полгода буду отчислен. Это на меня так сильно подействовало, что в одной интермедии я так сыграл врача, что раскрылся как острохарактерный актер. И тут же стал получать яркие роли – Манилова, царя Федора Иоанныча. Их до сих пор помнят. Они-то и привели меня к красному диплому.
– Вы сами, да и многие режиссеры подчеркивают, что Горянский – глубокий драматический актер. Тем не менее в кино вам в основном доводится играть роль чудаков. Не обидно?
– Я люблю играть чудаков. Хотя, допустим, у режиссера Толи Матешко, который не ленится раскрывать актеров, я снимаюсь и в драматических, и в острохарактерных ролях. Моя новая прическа – это тоже фантазия режиссера. Он говорит: «Давай сделаем персонажа». Я согласился и подстригся налысо. Абсолютно не жалею – получился яркий герой в мюзикле «Трубач». А еще снимаюсь в картине «Пока станица спит», где новый имидж тоже пригодился, так что теперь долго придется ходить лысым.
– Какое впечатление на вас произвел Каннский фестиваль, на котором недавно побывали?
– Посмотрев там фильмы, понял, что не боги горшки обжигают. Еще в Каннах я познакомился с французским режиссером Жаном Луи Гийерму. Он подошел ко мне и сказал: «Вы – известный украинский актер!» Я поначалу опешил от такой осведомленности. Оказалось, что он собирается снимать в Украине фильм о композиторе Рахманинове с оскароносным Эдрианом Броуди в главной роли. Предложил и мне сниматься. Я сразу признался, что не знаю английского, но режиссер сказал, что с современными технологиями это вовсе не беда.
– Создается впечатление, что вы – очень спокойный, уравновешенный человек, что не свойственно большинству ваших коллег, у которых расшатана нервная система.
– Существует закон сохранения энергии. Зачем постоянно выплескиваться и метать бисер, во имя чего? Персонаж нужно вместе с костюмом оставлять в гримерке. Есть актеры, которым непременно нужно поругаться с режиссером и коллегами, чтобы войти в кадр. Потому что он так «заводится», видите ли. Я считаю, что это непрофессионально. Я в жизни, если меня не знать, похож на бухгалтера. (Смеется.) А на сцене могу сыграть и неврастеника Гитлера, как в спектакле «Майн кампф». И даже трансвестита, как в постановке «Он – моя стестра» с Маклаковым.
– Вы – один из самых востребованных актеров Украины. Удается при такой загруженности уделять достаточно времени воспитанию дочери?
– Конечно! Вчера съемки закончились раньше, позвонил и предложил Маше сходить в парк. Она сразу уточнила: «Папа, в аквапарк!» Это так здорово – покричать и поплавать! Маша тянула меня вместе с собой в трубу. (Смеется) Сейчас отправимся с ней в Париж, смотреть Сорбонну, куда она мечтает поступить. А я ведь тоже никогда не был в Париже, и мне очень приятно, что мы впервые поедем туда вместе.
– А музыку какую любите слушать?
– Я слушаю только классическую музыку, в основном оперную. Для меня непревзойденные имена – Мария Каллас, Паваротти, Образцова. Это – то великое, что останется навсегда. А то, что сейчас в основном «раскручивается», – это, к сожалению, однодневки. Как пластмассовая еда. Съел – и никакого удовлетворения, только уши болят.
– Вы сами тоже поете и даже выпустили альбом...
– Ну что вы! Это не пение, а актерское исполнение, не имеющее никакого отношения к эстрадным заморочкам.
– Однажды вы признались, что ради семьи готовы уйти из профессии.
– Мои принципы не изменились, хотя уже нет той семьи, которая была. Но есть дочка Маша, и у нее всегда будут и мама, и папа. Маша – это моя планета, которую я должен вывести на орбиту. И если ради нее потребуется что-то изменить в моей жизни, то я, конечно, это сделаю.
– Один очень известный артист недавно признался в интервью, что живет как в тюрьме, и даже в бассейне на гастролях искупаться не может – его всюду узнают. Вы с подобной проблемой сталкивались?
– Да пусть купается! Люди у нас достаточно воспитанные, никто плавки срывать не будет. Не надо отделять себя от общества, как это делают многие артисты и политики. Есть много интересных людей, с которыми я просто познакомился на улице и они стали моими друзьями. Многие знаменитости пытаются создать иллюзию недоступности, а сами боятся: вдруг их не узнают. Однажды я покупал газеты на вокзале в обществе одной нашей знаменитости. Ко мне подходит человек и спрашивает, можно ли взять у меня автограф. Конечно! А очень известный артист интересуется: «А у меня почему не берете?» – «А вот не хочу!» – гордо говорит человек и удаляется. (Смеется.) Не нужно придумывать условности, а потом страдать от этого. И ограничивать себя не стоит.
