Спустя несколько дней после того, как были произнесены эти слова, в бельгийской столице состоялся очередной саммит НАТО. И «украинский вопрос» о дальнейшем формате взаимоотношений Киева и Брюсселя, пусть и не основным пунктом, но вновь стоял в повестке форума.
Для лидеров стран-членов Альянса Брюссельский саммит должен был стать встречей знакомств, поскольку в заседании лидеров стран-членов НАТО впервые участвовал президент США Джо Байден, с которым в военно-политической организации связывают возрождение трансатлантического единства. Однако, как и за день до этого на саммите «большой семерки» в Корнуолле, в Брюсселе также планировалось обсуждение агрессивных действий России и усиление Китая.
Единство было продемонстрировано: лидеры стран-членов НАТО заявили, что РФ представляет угрозу евроатлантической безопасности, а КНР является системным вызовом для Альянса. Они также утвердили документ «НАТО 2030», закрепляющий механизм консультаций для подготовки разработки Стратегической концепции.
Что же касается нашей страны, то в отличие от Брюссельского саммита 2018 года, встреча в Брюсселе в 2021-м оказалась для нашей страны более продуктивной, поскольку в итоговом документе НАТО впервые с 2009 года прямо подтвердила, что Украина станет членом Альянса, а ПДЧ будет неотъемлемой частью этого процесса. Однако эти обещания Альянса вызывают двойственные чувства: с одной стороны, это очевидный успех, а с другой — такая же очевидная неудача. Ведь военно-политический союз, как и в 2008 году, снова ограничился компромиссной полумерой. Впрочем, даже ее могло и не быть.
В последние полгода Киев и публично, и за закрытыми дверями, нагнетая ситуацию вокруг ПДЧ, напористо пытался выдавить из столиц стран-членов НАТО согласие выполнить решение Бухарестского саммита, чтобы уже в декабре министры иностранных дел могли принять решение о предоставлении нашей стране столь желаемого Плана действий. Однако уже за несколько недель до встречи в Брюсселе было понятно: Украине не удастся добиться от Альянса согласия не только на предоставление нашей стране ПДЧ, но даже на старт переговоров о начале этого процесса. Причины были разные — и российский фактор, и проблемы с проведением реформ в нашей стране, и растущее раздражение от украинской настойчивости.
Поэтому, в то время как Киев продолжал публично ставить вопрос о предоставлении ПДЧ и говорить о временных рамках его получения, украинская дипломатия сконцентрировалась на том, чтобы в Брюсселе добиться хотя бы символического результата. В частности, чтобы в декларации были подтверждены как политика «открытых дверей», так и решение Бухарестского саммита. И хотя отсылка к коммюнике саммита 2008 года стала почти ритуалом, существовала вероятность, что в нынешнем году НАТО может обойтись даже без этого упоминания в декларации.
В понедельник ожидание итогового документа саммита сопровождалось волнением, переходящим в беспокойство, перерастающее в тревогу.
В НАТО достаточно стран, рассматривающих отношения Украины и Альянса через российскую призму и подобно Германии и Франции опасающихся, что предоставление нашей стране ПДЧ лишь спровоцирует Россию и приведет к обострению ситуации на Востоке. На Западе прочитали сигнал, который продемонстрировал Кремль, наращивая весной свое военное присутствие на украино-российской границе: вступление Украины в НАТО — это повод к войне.
Не удивительно, что для некоторых членов евроатлантического клуба четыре слова «Украина будет членом НАТО» — труднопроизносимы. Равно как и повторение обещания предоставить нашей стране ПДЧ. (Последний раз эти формулировки звучали на саммите в Страсбурге в 2009-м.) Поэтому мы не удивились, хотя и возмутились, когда обнаружили в одном из первых проектов декларации саммита, оказавшегося в распоряжении ZN.UA, двойные стандарты в подходе к нашей стране и к Грузии.
Так, в случае с Тбилиси Альянс подтверждал решение, принятое на Бухарестском саммите, что «Грузия станет членом Альянса, подписав ПДЧ как неотъемлемую часть процесса». А вот применительно к Киеву НАТОвцы лишь ограничивались фразой, что «в свете желаний Украины стать членом НАТО мы (лидеры стран-членов Альянса. — В.К.) придерживаемся решений, принятых на Бухарестском саммите и всех следующих саммитах».
Казалось бы — незначительное отличие, поскольку и в решении Бухарестского саммита говорится о ПДЧ для Украины, только в данном случае Альянс решил не расшифровывать сообщение. И все же было обидно и завидно. Ведь хотя в НАТО не раз давали понять украинцам и грузинам, что рассматривают две наши страны в одном кейсе, тем не менее с 2018 года слова в отношении Тбилиси в итоговых декларациях саммитов звучат явно конкретнее.
Но будем справедливы: грузины это заслужили, в отличие от украинцев последовательно работая на евроатлантическом треке, достигнув успехов и в проведении реформ, и в обеспечении оперативной совместимости с НАТО. Лишь прошлогодний внутриполитический кризис в Грузии отбросил страну назад в ее отношениях с Альянсом.
В последнюю неделю перед саммитом Украина и ее друзья в НАТО попытались изменить чрезвычайно разочаровывающие формулировки пункта, касающегося нашей страны.
Результат оправдал скромные надежды. Окончательная формулировка тождественна «грузинской»: «Мы подтверждаем решение, принятое в 2008 году на Бухарестском саммите НАТО, о том, что Украина станет членом Альянса и при этом План действий относительно членства (ПДЧ) будет неотъемлемой частью этого процесса; мы подтверждаем все элементы этого решения, а также последующие решения, включая то, что каждый партнер будет оцениваться по достоинству».
Учитывая настроения участников военно-политического союза, повторение в итоговом документе НАТО обещания в подобной формулировке — очевидное дипломатическое достижение Киева. Важно и то, что в своей декларации Альянс не только поддержал территориальную целостность и суверенитет Украины, но и призвал Россию отказаться от наращивания военной мощи и прекратить ограничение судоходства в Черном море и препятствование доступа к Азовскому морю и украинским портам.
Теперь важно, чтобы на волне эйфории, охватившей Банковую, ее представители, стремящиеся попиариться в преддверие 30-летия независимости нашей страны, не начали вдруг делать заявления о том, что Украине чуть ли не завтра дадут ПДЧ, а то и возьмут в Альянс. А чтобы у власти не было большого головокружения от скромных успехов, специально обратим внимание интерпретаторов из ОП на слова Джо Байдена о том, что наша страна получит ПДЧ, равно как и станет «частью НАТО», тогда, когда будет соответствовать критериям организации. Длинный список того, что еще Украине предстоит сделать, прилагается.
Так что, получается, у нас будет еще какой-то «ПДЧ» по получению ПДЧ? Но в НАТО такого инструмента во взаимоотношениях со странами-аспирантами пока еще нет. И маловероятно, что будет. Формальных, документально зафиксированных условий для получения ПДЧ, в НАТО просто не существует! Тем не менее, сигнал, публично переданный Байденом украинскому руководству, не терпит двусмысленных интерпретаций: предоставление нашей стране ПДЧ зависит от ее успехов в борьбе с коррупцией и проведении реформ. Собственно, в последнее время это не раз повторяла американская сторона на переговорах с украинскими высокопоставленными чиновниками.
Конечно, мы, украинцы, заинтересованы в трансформации нашей страны. Но ведь ПДЧ и задумывался изначально как механизм, который должен подготовить страну к членству в Альянсе с помощью необходимых реформ! Однако подвязка предоставления самого ПДЧ от успеха реформ, с одной стороны, оттягивает на неопределенное будущее его получение. С другой — может укрепить у российского руководства уверенность в том, что Украина никогда не получит этот План и не вступит в НАТО. Закрепление Украины в «серой зоне» между Россией и Западом — не лучший сигнал, который Байден передал Путину перед их встречей в Женеве.
Владимир Кравченко
Источник
