Один из самых ныне востребованных российских актеров Николай Добрынин сейчас снимается сразу в трех фильмах и не считает это работой на пределе возможностей. В его арсенале около 100 киноролей. Добрынина стали узнавать на улицах благодаря ленте «Нина», а после Митяя из «Сватов» поклонники вовсе не дают прохода. Тем не менее, он считает себя в первую очередь актером театра, хотя на сцену не выходит уже 6 лет.
О встрече с Романом Виктюком, Аркадием и Константином Райкиными, о ролях в массовке, о дочке Ниночке и безумном графике работы «Взгляд» и поговорил с Добрыниным. Мы встретились под Киевом, где сейчас он снимается в роли участкового в комедии Максима Паперника «Копы из Перетопа».
– После роли целителя к вам обращались за помощью больные, когда сыграли Митяя – сердобольные зрители умоляли не злоупотреблять алкоголем. Не боитесь, что после выхода фильма «Копы из Перетопа» граждане будут просить вас проводить расследования?
– Да уже просили, ведь это не первая моя милицейская роль. Кстати, здесь, в Пуще-Водице, мы шесть лет подряд снимали «Сватов» и люди теперь подходят, удивляются и спрашивают: «А что, Митяй уже стал милиционером?» Я говорю: «Да» (смеется). У меня сейчас три проекта: играю великого Леонида Утесова в фильме «Любовь Орлова и Александров». А еще дядя Леня Якубович написал фантастическую комедию про авиаконструктора-неврастеника, сейчас ее снимает Саша Стриженов. А здесь на площадке я такой добрый и умиротворенный. Ради роли Петровича стал спокойнее говорить и еще больше улыбаться.
– Вы вообще производите впечатление самого спокойного человека на съемочной площадке.
– (смеется) Это я уставший. Я просто в три часа ночи из Крыма прилетел, там съемки Утесова. За сутки успел побывать в трех городах: Ялте, Симферополе и Киеве. И сейчас ощущаю себя прибитым удавом.
– Вы уже шесть лет не играете в театре, скучаете по сцене?
– Пока нет, хотя предложений много. Возможно, это прозвучит цинично, но для меня сейчас театр – дорогое удовольствие. Помимо того, что я занимаюсь любимой работой, я ведь еще и деньги зарабатываю, чего скрывать-то. Мне в кино сейчас очень хорошо. Недавно зашел в свой любимый театр, все ко мне бросились: «Батя! Возвращайся, Батя!», у меня кличка такая в театре. Может быть, когда-нибудь вернусь.
– А вы как умудряетесь восстанавливаться, ведь три проекта – колоссальный труд.
– (смеется) Это мало. У меня этим летом семь подряд было. А восстанавливает меня семья, дочка Ниночка. Вот сейчас жена с дочкой в Ялту на съемки ко мне прилетят, побудут со мной недельку, потому что в Москву я смогу попасть только в конце ноября.
– Какими успехами радует дочка?
– Я – папа, который считает, что все вкладывать надо в детей. Не только подарки, хотя я дочку балую очень. Сейчас ей пять, она умничка. Занимается айкидо с чемпионкой России, английским. Это недешево. Зато, когда привел ее поступать в частный лицей, педагоги руками развели: «Она у вас все знает!»
– Не хотите, чтобы она пошла по вашим стопам?
– Ей решать, но я никогда этого желать не буду. Слава богу, мне повезло. Но есть миллионы актеров, которые живут в голоде и холоде. Актерская профессия – это диагноз, болезнь. Люди, которые в ней не состоялись, не могут адаптироваться в жизни, и это приводит к печальным последствиям. Это и с мега-звездами было. Актерство – профессия жестокая.
– Ваша актерская карьера началась в театре великого Аркадия Райкина.
– На самом деле меня в труппу не Аркадий Исаакович взял. Когда я пришел в театр, он был уже в возрасте, царь и бог и не очень любил принимать молодых. Это был Театр миниатюр, где играли только Райкины – отец и сын. А остальным доставались лишь фразочки в миниатюрах. Костя Райкин хитрил и набирал актеров себе тихой сапой. Аркадий Исаакович спрашивал: «Котенька, а это кто?» – А Костя отвечал: «Папа! Так он уже полгода у нас в театре играет!» Так периодически обманывал папу. Хотя это были самые золотые годы. Несмотря на то, что я был в четвертом ряду массовки. Причем, вместе с фантастической безвременно ушедшей Машей Голуб, режиссером «Ликвидации» Сергеем Урсуляком и Мишей Ширвиндтом. А потом Костя пригласил Виктюка. Он поставил спектакль «Служанки», где впервые сыграли другие актеры. Произошла трансформация театра.
– «Служанки» произвели фурор в театральном мире. После него вы 17 лет работали с Виктюком.
– Более того, мой сын Мишка родился в один день с Романом. И Виктюк ему однажды даже подарил рубашку. Я не знаю случая, чтобы Роман когда-то кому-то что-то дарил! (смеется) И даже по блату хотел его в ГИТИС сразу на второй курс взять, без денег. Я спрашиваю: «Рома, почему?» – «Потому что мы в один день родились, два скорпиошки», – ответил Виктюк. У нас с ним одна группа крови, что касается сцены. Я понимаю его не то, чтобы с полуслова, дыхание чувствую. Что касается жизни – мы абсолютно разные люди, хотя он очень много мне помогал. Особенно когда мама заболела. Хороший мужик! Просто наши дорожки разошлись. Недавно пришел на его спектакль, Роману доложили, звонит: «Возвращайся, собака!» Нет, спасибо. Но это был фантастический отрезок жизни. С учителями мне очень повезло.
– А ученики у вас уже есть?
–Мне предлагают преподавать, но пока мне жалко время на учеников тратить. Я как вспомню своего бедного педагога: нас 25 дебилов, которых она учила... Я очень хорошо умею рассказывать и показывать, но, наверное, еще не столько ума в этой голове, чтобы взять себе учеников. Я еще сам не наигрался.
