Поэтому бюджет начал ежегодно выделять средства на лечение тех, кому отечественная медицина помочь не в силах. Денег налогоплательщиков на эту сферу идет немало, но потребность в зарубежном лечении не удается покрыть и на 10%. По словам экспертов, госпрограмму следует принципиально оптимизировать и немедленно браться за развитие трансплантационных центров в Украине, а не кормить зарубежные клиники. Это вполне реально, хотя на перестройку и уйдет 5-10 лет.
А дальше - разве что потребность в «особых», уникальных операциях, которые делают в одной-двух клиниках мира, сохранится.
БЮДЖЕТ «НА ЗАГРАНИЦУ» ВЫРОС В НЕСКОЛЬКО РАЗ
Недавно команда Центра социально-экономических исследований - CASE Украина - представила собственное исследование темы лечения украинцев за рубежом. Новые медицинские технологии дают все больше шансов на спасение, а вот финансовое обеспечение их почти нивелирует, говорят. При средней зарплате украинцев около 10 000 грн стоимость операции по трансплантации почки, например - 65 тысяч условных единиц, сердца - 100 тыс, печени - 135, костного мозга - 120 и более. Поэтому для многих едва ли не единственный шанс на спасение - государственное финансирование.
«С 2003 года в госбюджете отдельной строкой выделяется объем расходов на лечение за рубежом. Долгое время их хватало единицам пациентов, но в последние годы финансирование значительно увеличилось», - говорит Наталья Лещенко, экономист CASE Украина. Если в 2010-2014 годах ежегодно деньги выделяли на 14-40 человек, то в 2015-м за рубежом пролечились 84 украинца, а дальше - по 200-400 в год. В 2019-м лечение оплатили 440 пациентам, на 2021-й правительство заложило средства на 450 со средней стоимостью лечения 2,4 млн грн на каждого. «А потребность, по данным экспертов, около 6000 случаев в год. Ежегодно выявляют 1000 онкобольных детей, 30% из них нуждаются в ТКМ (трансплантация костного мозга), - говорит Наталья Лещенко. - Если умножить 2,4 млн на тысячи больных, нужно было бы около 20 млрд грн, а это - больше 10% всех расходов на здравоохранение».
Учитывая огромный спрос и скромные возможности, правительство должно регулярно анализировать эффективность госпрограммы, считают в CASE Украина, но правительство придерживается инерционного и политически мотивированного планирования. «У программы даже паспорт есть, но показатели, которые должны фиксировать эффективность, установлены достаточно формально и не помогают ее оценить», - считает Лещенко. Поэтому, по ее словам, Кабмин просто берет объемы финансирования прошлогодних программ и закладывает те же цифры на следующий год. А в течение года происходит что-нибудь - например, протесты родственников больных, и благодаря этому программа раздувается иногда в несколько раз. «Так, в 2015-м финансирование к концу года в 4 раза выросло по сравнению с заложенным в начале, в 2019 году объем программы вырос на треть. Так это финансирование выходит из-под контроля правительства», - говорит Наталья. В буквальном смысле: жизни тяжелобольных - в руках активистов, способных хоть немного приблизить финансирование к реальным потребностям.
МНОГО ЗАМЕЧАНИЙ И МАЛО ПРОЗРАЧНОСТИ
Но главная проблема - это не заложить побольше денег в программу. В Украине больных много, а ресурсов мало, и надо оптимизировать расходы, делать их прозрачными. Исследователи изучили механизм направления людей на лечение и обнаружили много недостатков. Согласно постановлению правительства от 2017 года, представленный пациентом пакет документов регистрирует комиссия Минздрава и подает его на рассмотрение экспертной комиссии, а уже она дает заключение о целесообразности лечения за рубежом. «Несмотря на законодательные требования, не все положения выполняются. Очень важно иметь электронный реестр, чтобы отслеживать очередь, состояние рассмотрения заявления, - замечает Лещенко. - Но открытых источников для этого нет, и Минздрав отвечает на наш запрос, что реестр заявлений в разработке». «Много лет мы настаиваем, чтобы на сайте министерства вывешивалась хотя бы деперсонализированная очередь, и мы видели статус рассмотрения заявки, клинику и стоимость лечения, - говорит и руководитель благотворительного фонда «Крылья надежды» Наталья Липская. - Это бы значительно минимизировало коррупционные риски, позволило бы оперативно реагировать фондам и родственникам. Но Минздрав сопротивляется непонятно почему: эти данные есть на сайте Госказначейства».
Также эксперты Минздрав не оценивают результаты лечения за рубежом, законодательство просто не содержит требований к эффективности такого лечения. «А в интернете немало жалоб на него, многочисленные анализы госпрограммы говорят об откровенно некачественных услугах зарубежных клиник, чьи ошибки исправляли по возвращении в Украину», - говорит Лещенко. Еще один «черный момент» - как вообще Министерство определяет клинику для оказания услуг. Четкого алгоритма выбора нет, говорит экономист. Также, судя по всему, правительство не получает информацию об остатках на счетах клиник. Медучреждения выставляют счета, исходя из средней стоимости лечения, часто от перечисленных средств есть остаток, который мог бы пойти на лечение других граждан. Но исследователи CASE Украина не нашли путей мониторинга этих остатков, как и поступлений на счета клиник средств из других источников. «На наш взгляд, это неправильно, что вопреки порядку правительство не отслеживает такие вещи. Тогда нельзя сделать выводы об эффективности бюджетной программы и страдают другие, связанные с ней программы (обеспечение лекарствами, иммуносупрессантами)», - делает вывод госпожа Лещенко.
КАК ЗАПЛАТИТЬ $100 ТЫСЯЧ ЗА ПЕРЕСАДКУ И ВСЕ ИСПОРТИТЬ
У Натальи Липской огромный опыт сотрудничества с Минздравом, и она хорошо знает, что и как там делается. «Мы всегда настаивали, что выбор клиники должно делать министерство, а мы как общественная организация - следить, насколько он корректен, нет ли злоупотреблений, - говорит она. - Больные не знают, какая должна быть клиника, часто попадают в руки посредников, которые лгут о своих услугах и их стоимость». Хорошо разбираются в этих нюансах благотворительные фонды - пришлось самим проводить анализ медучреждений. У «Крыльев надежды» есть собственный перечень клиник, которые быстро отвечают на запросы, качественно лечат и прозрачно строят работу финансовых отделов. Фонд работает только с теми, которые подписывают прямые прозрачные соглашения, возвращают неиспользованные средства и качественно лечат. «Очень часто сотрудничаем с Минздравом, чтобы ускорить процесс. Круг экспертов в этой сфере очень ограничен, и клиник, удовлетворяющих соотношение цена / качество, в мире не так много, - рассказывает Липская. - Стараемся, чтобы на момент подачи пакета документов уже был инвойс из медучреждения, заключения экспертов, тогда в министерстве анализируют информацию и быстрее рассматривают. Так экономим время пациента». По словам директора фонда, перечень клиник, которым платит Минздрав, небольшой и довольно стабильный. Новые решения нужны, только в нестандарных случаях. «Например, мальчику требуется пересадка кишечника. Врачей, которые этим занимаются, меньше 20 в мире, - вспоминает Липская. - Соответствующей экспертизы ни у нас, ни у Минздрава еще не было, так мы сели вместе и написали запросы врачам. Когда так работаем, все хорошо получается».
А вот за качество мониторинга министерству действительно можно ставить «двойку». Отслеживать пациентов, которые подались на комиссию, важно до выезда и после возвращения, убеждена Наталья Липская. «До выезда состояние больного, схема лечения может измениться. А в Минздраве не знают, где он, лечится ли, жив ли вообще или умер. Хотя за лечение уже уплаченные огромные средства», - объясняет она. Еще один момент, из-за которого Фонд постоянно конфликтует с Минздравом - те же связанные бюджетные программы, о которых упоминала госпожа Лещенко. Например, после трансплантации люди всю жизнь должны принимать иммуносупрессивные препараты, подавляющие реакцию отторжения организмом чужого органа. «Клиника выписывает одни препараты, а Украина закупает другие. У пациента при смене препарата реакция, он говорит - я не буду брать, у меня орган отторгнется, и покупает лекарства сам, - описывает картину Наталья Липская. - Зачем Минздрав заплатил $80 тыс за пересадку почки - чтобы запороть все, дав человеку не тот препарат?». Государство закупает лекарства, выбирая не те медикаменты, к которым привык организм пациента (а препараты не взаимозаменяемы), а те, что дешевле. И тогда за них платят дважды - из средств налогоплательщиков и из кармана пациента. Возможно, причина в том, что три отдела, которые занимаются пациентами до трансплантации, отправкой за границу и поддержкой их по возвращении, работают разрозненно, размышляет директор Фонда. «А должны согласованно, - уверена она. - Потратить бешеные средства на операцию и провалить дело на этапе иммуносупрессии я считаю нецелевым использованием средств ».
ТАСОВАТЬ ПАЦИЕНТОВ ИЛИ ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СРЕДСТВА?
Несмотря на все, госпрограмма лечения украинцев за рубежом работает все лучше, признает Липская. И бюджет растет, и хаоса нет, - исчез, работа идет слаженно. «С момента обращения до получения средств проходит всего месяц-полтора, и схема значительно упростилась, - рассказывает руководитель БФ. - Года три назад мы должны были сопровождать каждую заявку, люди не могли пробиться в Минздрав напрямую. Были непонятные задержки, терялись запросы и т.д.». Где-то в конце прошлого года еще одна льдина тронулась. Комиссии теперь собираются регулярно. О задержках от пациентов больше не слышно, и вести каждого «за ручку» больше не надо. «Года три назад мы еще лично отправляли документы в Минздрав, звонили канцелярию, писали им письма, а сейчас процесс унормировался, - отмечает она. - В этом году мы сопровождали всего 4 заявки, а в прошлом - 37».
Украина уже делает шаги к повышению эффективности расходов благодаря кардинальному изменению принципов оказания помощи, констатируют в CASE Украина. Начали развивать собственную трансплантологию, например. Но результат, даже если процесс пойдет без помех, увидим нескоро: по оценкам экспертов - лет через 5, необходимые на освоение инвестиций, обучение специалистов, внедрение новых технологий. «Увеличить объем услуг в эти годы нереально, а рынок медстрахования не так велик, чтобы собрать достаточно средств для лечения пациентов за рубежом - говорит Лещенко. - Поэтому госфинансирование надо оставить, но модернизировать».
У аналитиков CASE Украина есть свои рекомендации по этому поводу. Увеличивать программу лечения за рубежом недопустимо за счет расходов на лечение инсультов, например, и вообще глупо пытаться значительно масштабировать ее. «Несмотря на заявленную цель о повышении стандартов жизни эта программа мала, чтобы справиться с проблемой трансплантаций, и слишком велика для бюджета Украины, - заявляет Наталья Лещенко. - Стоит задуматься над приоритетностью». Опыт пандемии показал, что когда ресурсы ограничены, системам здравоохранения даже богатых стран приходится выбирать пациентов, кому дадут преимущество в спасении жизни, приводит пример экономист. И осуждения в обществе этот подход не вызывает. Поэтому не исключено, что и нам можно было бы определять лиц, имеющих больше шансов возвращения к нормальной продложительной жизни. Рассмотреть вариант частичного финансирования лечения, проводить тендер между клиниками. «Требовать электронную очередь, установить критерии выдачи разрешения на лечение, только когда его эффективность доказана», - настаивает Лещенко.
Кому дать деньги на операцию - не только финансовый, но и этический вопрос, напоминает Липская. «Мы рассматривали его еще раньше на заседании и решили, что единственный возможный критерий выделения средств - дата обращения в Минздрав. Все пациенты срочные и имеют равное право на жизнь», - говорит она. Большинство благотворительных фондов именно по этому принципу работают и поэтому так важна своевременная регистрация обращений в Минздраве. Но без электронной очереди на сайте этот принцип не сработает - проверить нельзя. Поэтому возникают слухи о злоупотреблениях при выделении средств. «Мне не понятно, почему Минздрав на это не идет. Не верю, что возможны какие-то перемещения пациентов в очереди: видела, как работает комиссия и не думаю, что возможны злоупотребления, - признается Липская. - Очередь же не один человек контролирует, ее человек 20 видят. Лично слышала только о двух случаях, когда очередь подвинули, но это были исключительные, публичные истории».
Именно к исключительным случаям лечения за рубежом и рекомендует постепенно сводить Наталья Лещенко. И учитывая старт, который сделали украинские трансплантологи благодаря изменениям в законодательство в 2018-2019 годах, эта цель видится вполне реальной.
Татьяна Негода, Киев
Источник
