Уже известно, что Китай планирует привлечь к своей борьбе за геополитическое лидерство страны Африки и Азии. Это постколониальные страны, стоящие на развилке между евроатлантическими структурами и Китаем — и китайская "мягкая сила" проникала туда, как вода в пересохшую почву: не ощущая значимого сопротивления, заполняя пустоты, пишет Фокус.
Совсем другие условия встречает Китай в так называемых зонах влияния США, одной из которых является Латинская Америка — еще в 1823 году Вашингтон провозгласил ее "свободной от европейского влияния" в доктрине Монро, обьявлявшей американский континент к югу от Штатов зоной стратегического влияния США и оправлывавший под этим соусом политическое и военное вмешательство в дела суверенных стран региона. А как насчет влияния азиатского?
В Латинской Америке ситуация отличается не только тем, что Китай по отношению к странам этого континента — партнер западный, а не восточный. В этом регионе многие страны во времена становления в Поднебесной власти коммунистической партии управлялись хунтами правого идеологического спектра.
Естественно, что националистические диктаторы поддержали правительство Чан Кайши на Тайване. Соответственно, о сотрудничестве с материковым Китаем не могло быть и речи. В этом Пекин занял и продолжает занимать принципиальную позицию: сотрудничать можно только с одним Китаем, а будет это Тайбей или Пекин — решать вам.
Сначала, конечно, коммунистическое правительство не пользовалось особой популярностью, однако с середины семидесятых ситуация начала разворачиваться в противоположную сторону. И сейчас уже большинство государств предпочитают сотрудничать с Пекином, а не с Тайбеем. Ковидный кризис лишь усилил позиции китайских коммунистов: материковый Китай обладает значительными мощностями по изготовлению вакцин и вспомогательных медсредств, необходимых в условиях карантина.
Именно ковидная дипломатия продвигает сегодня китайские интересы в Латинской Америке. Однако это — двигатель, а не триггер.
Китайское проникновение на Южноамериканский континент началось с начала тысячелетия. В ХХІ веке Поднебесная вложила в Латинскую Америку сотни миллиардов долларов, причем в некоторые проекты вкладывается более десяти миллиардов в год. Десятками миллиардов долларов США исчисляется и товарооборот между Китаем и некоторыми крупными экономиками континента. Китай инвестирует в порты, дороги, энергетику, щедро раздает кредиты.
Однако условием дешевых ссуд становится закупка китайского оборудования или передача проекта в концессию. Нередко условием выступает китайское управление в проектах: пекинские компании практически строят в государствах Латинской Америки свой "внутренний Китай". Яркий пример — в 2013 году КНР пригласила к сотрудничеству страны Латинской Америки в рамках проекта "Один пояс – один путь" – BRI. Он предусматривает строительство портов, подводку к ним автомагистралей и железных дорог, включая прокладку трансамериканской железной дороги, которая должна соединить Атлантический и Тихий океаны.
На этом фоне страны Латинской Америки, значительная часть которых в начале века поддерживала дружеские отношения с Тайванем, не просто признали Пекин, но и сделали его главным торговым партнером. Самая мощная экономика Латинской Америки, бразильская, больше всего экспортирует товаров именно в Китай.
Одна за другой страны региона устанавливают экономические и политические отношения с КНР, отворачиваясь от Тайваня. И к 2020-му именно Пекин стал главной направляющей движения товаров в продуктовой цепочке, превратившись фактически в метрополию для латиноамериканских стран, экспортирующих свое сырье.
А с начала пандемии именно Китай начал наполнять Южную Америку вакцинами, средствами индивидуальной защиты и другой продукцией антивирусного назначения. При этом стало понятно, что протянутая Китаем рука помощи может превращаться в карающую десницу: страны, которые продолжали вести несогласованную с Пекином внешнюю политику (например, оставались в дипломатических отношениях с Тайванем), получали санкции в ответ.
Сальвадор и Панама одними из последних перешли на сторону Китая, и сейчас живут меж двух огней, балансируя между верностью старому партнеру – США — и попытками не обидеть основного экономического товарища на сегодняшний день – КНР. В сложившихся условиях каждое государство региона должно сделать выбор: с кем оно сегодня. Это касается массы вопросов: чью вакцину страна использует, у кого берет кредит, какой инфраструктурный проект реализует. США в рамках партнерства G7 создали новое интеграционное объединение B3W.
Нет сомнения, что оно будет действовать в противовес китайскому BRI, в том числе и в странах Латинской Америки. Стоимость инфраструктурных проектов в рамках стратегии B3W оценивается в триллионы долларов США. Так что теперь каждому государству придется решать — оставаться в американском фарватере, знакомом еще с 1823 года, или вступить в новый заманчивый союз с трудно предсказуемыми последствиями.
