«Война перевернула сознание сотен тысяч украинцев, полстраны получило психологический стресс, — считает психолог Олег Иванов, работающий в детском реабилитационном лагере для малышей из зоны АТО. — Это очень опасно, я бы сказал — взрывоопасно. Всех пострадавших — а их куда больше, чем значится в официальной статистике — надо спасать немедленно. Говорю о пострадавших психологически. Вот о чем надо кричать, вопить на всех перекрестках!»
Олег уверен, что главная опасность еще впереди.
«Скоро с боевых действий начнут возвращаться воины, десятки тысяч бойцов – и это будет наслоение. Синдром, в котором уже находится страна, наложится на их нечеловеческий стресс. Всю свою боль, недовольство, отчаянье, все накопившееся – они принесут сюда. И будет катастрофа. Национальная беда. Давайте вспомним афганцев: что было после войны, кем они стали? Одни бухают, другие злятся и хватаются за оружие. То же будет и сейчас... Только – острее. Сейчас – гораздо масштабное, и в тысячу раз больнее. Спасать надо всех».
Олег Иванов
Государство должно быть готовым предоставить психологическую помощь сразу большому количеству людей, иначе в Украине произойдет социальный взрыв, о масштабах которого даже страшно представить.
У Олега – своя история войны. Вернее, двух войн. Первая была как раз в Афганистане.
«Я служил на границе... - вспоминает Олег. – Больше двадцати лет прошло, а до сих пор помню все до мельчайших деталей: и оружие по прямому назначению использовать приходилось, и друзей хоронить... Но – как оказалось, не все еще я видел. В мае этого года сидим у кума во дворе, и всей семьей жарим шашлык по случаю праздника Победы. И – в мою жизнь врывается вторая война. Прямо над хатами проносится боевой борт – Ми-8. Помню я эти вертолеты, хорошо помню – по Афгану... Он идет грузно, тяжко и так низко, что можно разглядеть лица пилотов. И я вдруг понимаю: это – война... Ясно: во что бы то ни стало надо спасать детей. Быстро собрались и выехали к моим родителям (они живут в Харьковской области). Ехали в чем было, в кармане – последние 50 гривен, хватило только на то, чтобы заправиться... Но я понимал, что иначе нельзя. Дети не должны слышать разрывов снарядов и видеть смерть. Их потом очень сложно вернуть в нормальное состояние. Больше скажу – почти невозможно».
Вторая война оказалась для Олега еще большим потрясением, чем афганская: «Страшные бои шли в Лисичанске... Я был там как раз, когда в Рубежном расстреляли колонну украинской армии. Валяется башня... сожженные люди... На мгновенье показалось: Афган вернулся... Хотя нет – в Афгане было благороднее. Жуткая сцена: расстрелянная колонна еще дымится, а мародеры уже тут как тут, разбирают двигатель... Душа буквально разорвалась. Эта война, которая случилась прямо у меня дома, прямо вот тут за углом, – она оказалась страшнее афганской...»
