— Недавняя аудиторская проверка коммунальных предприятий столицы показала значительные нарушения в их работе, особенно в КП «Киевский метрополитен», «Фармация». Будут ли реально наказаны руководители за растраты или это просто информация для вас, чтобы держать их в тонусе?
— Однозначно будут приниматься меры. Но мы проводим проверки не только для того, чтобы кого-то наказывать, а чтобы реально понимать реальную ситуацию во всех коммунальных предприятиях. Особенно тех, которые показывают, что ничего не зарабатывают и претендуют на дотации.
Если метрополитену нужна дотация, а на должность руководителя стоит очередь, значит, там есть возможность отводить часть денег, которые должны поступать в городскую казну. В частности, в рекламной плоскости, есть «дырка» для манипуляций с жетонами. Никто не может посчитать, сколько их вброшено и не проходят ли они по 5 раз. Сейчас очень актуален электронный билет, чтобы средства снимались с карточки и не было возможности вынимать и снова вбрасывать жетоны.
— Скандал с жетонами уже всплывал в прошлом году…
- Да, мы себе поставили задачу найти, куда в метро деваются деньги. И нашли. Можете представить, каждый жетон сопровождается электронным отчетом. Услуга стоит немного, но это абсолютно незаработанные средства. Стоит сервер и за каждый жетон, который «булькнул», отчисляется четверть копейки фирме, которая обслуживает сервер. Набегает немало.
Не секрет, каждая ступенька в метрополитене стоит 50 гривен в день. Это дань милиции, и все бабушки с корзинами знают, кому нужно платить. Есть вещи на первый взгляд странные, например, Федоренко (Владимир Федоренко — директор КП «Киевский метрополитен» — прим. «Взгляд») отказался внедрять Wi-Fi между станциями. А потом выяснилось, что у него есть какая-то своя фирма и свои пожелания.
— Кроме метрополитена, где еще есть нарушения?
— Везде. Вчера я подписал папку на проверку в системе социальной защиты. С одной стороны, они вроде бы помогают бедным и обездоленным, но как только копнуть, всплывают ужасные вещи.
Например, киевляне были вынуждены возить урны с прахом умерших пациентов гериатрического центра на окраине Святошинского района аж под Бровары. Это небогатые люди и не всегда могут позволить себе дополнительные траты на бензин.
— Но вы же знаете, что места на киевских кладбищах стоят огромных денег. В интернете на Байковом по 60 тысяч долларов предлагают.
— Так вот, я хочу сказать, что этим бедным людям, которые доживали в пансионате, не из чего платить и нужно всего 50 мест в год. Я распорядился, чтобы их в колумбарии выделили на Байковом. А тему, которую вы затронули, очень видно по ажиотажу вокруг некоторых служб. Когда мне приходят и рассказывают, что хотели бы заниматься ритуальной сферой или парковками. Это самые популярные направления, очень много специалистов предлагают и все сразу знают, что нужно делать и как. Некоторые политические силы даже намекают на свою квоту в этих направлениях.
— А взятки предлагают?
— Скажу честно, приходили. Даже священник один пришел и рисует цифру, большую… 500 тысяч там было нарисовано за должность в похоронной службе. Говорит мне, это будет пожертвование на храм. Так пожертвуй на храм просто так, если ты верующий человек. Но даже такие люди считают, что можно «порешать». Я его пристыдил. Бывают такие случаи.
— А что с проверкой аптек?
— Все тоже самое касается КП «Фармация». Было 192 аптеки осталось 82. Удивительным образом вымываются самые ценные центральные аптеки.
— Буквально в прошлом году на втором этаже аптеки №1 появилась вареничная «Катюша»…
— «Катюша»! Это образец того дикого представления о системе обслуживания киевлян. Потому что нынешняя вареничная «Катюша», даже не «Катруся», имели бы совесть, это одна из аптек, где работали самые сильные провизоры и было собственное производство препаратов. Это просто маразм. Таким же образом была уничтожена большая аптека на Красноармейской и много других. Причем делалось это внешне вполне законно.
Помещения включали в перечень на приватизацию и проводили через сессию Киевсовета. Когда мы копнули еще глубже, оказалось, что во всех аптеках также ведется незаконная рекламная деятельность, от которой город не получает ни копейки. И при всем этом помещения не платят за аренду, они льготники. Для этого бизнеса были созданы такие условия, что он должен был удешевить препараты и работать, как социальная помощь для киевлян.
— Но по факту там самые дорогие лекарства в городе.
— Самые дорогие, потому что прямых поставок с нашими производителями, такими как «Фармак», «Дарница», «Борщаговский фарм завод» и так далее, они не заключают. Причем это наши предприятия, которые работают в Киеве. И мы можем, например, удешевить им плату за землю, чтобы они нам отдавали препараты по себестоимости. А «Фармация» не берет ни одной ампулы. Лекарства закупаются в Индии или еще где-то, разыгрывается тендер, потому что так можно отмыть нормальные деньги. Там сегодня целый клубок коррупционных проблем.
— По-моему, в Департаменте здравоохранения не лучше…
— Да, мы сейчас разбираем схемы, которыми занимался Мохорев (Виталий Мохорев — директор Департамента здравоохранения — прим. «Взгляд»). Там в стоматологии коррупция просто зашкаливала. У стоматологов почти официально каждый день проводили инкассацию. Подъезжал на мотоцикле с двумя охранниками человек, снимали деньги и направлялись в следующую поликлинику. А руководил этим один их депутатов Киевсовета и его ставленник.
— Если я не ошибаюсь, то главный стоматолог Киевсовета — Александр Пабат.
— Именно он и руководил этим всем. Сейчас мы готовим там серьезные изменения. Я считаю, что стоматология обычного уровня должна быть доступной всем, а высшего, например, импланты, может быть платной. Это нормальная практика во многих странах. В перспективе нужно вернуть стоматологии в школы.
— Мы с вами не обсудили разве что переработку мусора в Киеве.
— Чтобы вы понимали, там воруют еще как. На сегодня 5 основных компонентов мусора — бумага, стекло, пластик, органика и железо, — приносят огромные доходы, но они про это не рассказывают, а только жалуются, что им выбрасывают только дерьмо, простите на слове. Я этот бизнес и его проблематику очень хорошо знаю.
Вчера я был у Гройсмана (Владимир Гройсман — вице-премьер-министр — прим. «Взгляд»), и мы договорились построить восемь центров переработки мусора вокруг Киева. У нас не должно быть ни одного открытого полигона, ни одного, потому что это каменный век.
— Вы уже заявляли, что, несмотря на нарушения, руководители таких предприятий не спешат увольняться.
— Когда я начал заниматься господином Климовым (Олег Климов — директор КП «Фармация»), он начал манипулировать заявлениями. И не только он, а и Андрей Вавриш (заместитель Директора Департамента архитектуры и градостроительства — прим. «Взгляд»), госпожа Зорина (Светлана Зорина — директор Департамента культуры — прим. «Взгляд»). Она пишет заявления, то на отпуск, то в командировку, то на больничный…
Тем временем ко мне приходят народные депутаты из известной боксерской фракции и прямо заявляют, мол, не трогай Климова, хороший парень, пусть работает. Но я буду трогать, потому что «хорошие парни» доводят Киев до ручки.
— Как, например, «Киевэнергохолдинг»?
— Конечно, и вообще все эти холдинги создаются, чтобы завязать на себе все процессы и минимизировать возможность проверки. Основой отмывания денег в системе ЖКХ сейчас стала страховая деятельность. Две-три кипрские компании проводят страхование более тысячи объектов, типа бойлерных, на более чем миллиард гривен. При этом реальных страховых случаев не более 10%, а на содержание сети они тратят только 20 миллионов гривен. Отнимите от миллиарда все, что потрачено, все остальное забирают страховщики, относящиеся к конкретным людям, и мы их знаем, например, Шаров (депутат ВР, регионал Игорь Шаров — прим. «Взгляд»). И внешне все это якобы законно.
— Сейчас вообще эра законности, вы не находите?
— Да, точно, все законно, шапки уже никто не срывает. Внедряются сложные схемы, которые требуют законодательного урегулирования. А решить это в зале Верховной Рады, где собственно сидят люди, которые на этом зарабатывают — невозможно.
— Какой выход из порочного круга вы видите?
— Себе я поставил задачу оторвать просителя от чиновника. У нас может быть два десятка унифицированных заявлений по разным вопросам — кому-то в детский садик, кому-то нужна стоянка, и так далее. Человек должен придти, подать бумаги и оплатить услугу. Чиновник получает закодированное заявление без фамилии и только решает проблему. Через установленное время житель получает решение своего вопроса.
Контакт чиновника с человеком должен квалифицироваться как коррупционная встреча. Так в свое время сделал Пиночет, которого называют диктатором, но если так не поступить, то мы никогда не справимся с коррупцией.
Есть, конечно, другой уровень коррупции, например тендерный, где Антошой Яценко (Антон Яценко — народный депутат ПР — «Взгляд») законно отмываются миллиарды. Ему удалось запатентовать форму заявления на тендерные закупки, и теперь с каждого заявления в государственный орган он снимает деньги. А таких заявлений миллионы. Понимаете, как нужно работать? Как мы далеко пошли в системе коррупции?
— На вас тоже падают некоторые подозрения. Например, ваших 15 советников уже называют новым институтом «смотрящих».
— Сегодня госсистема предусматривает 45 дней спецпроверки претендента на должность. Так вот, когда я намечаю себе человека на какую-то должность, то пока он проходит эту проверку, а еще Люстрационный комитет, Антикоррупционный комитет, он работает советником. Я сажаю их рядом с теми, у кого есть юридическое право подписи, и они учатся.
Первые назначения уже есть в образовании — Оксана Федонян назначена вместо Оксаны Добровольской, в соцзащите, где Сергей Бычков сменил Татьяну Костюренко. Мы ловим Зорину, пока у нее в кабинете сидит советник. Часть моих советников не претендует на должности, это просто профессионалы, которых я знаю и которым я доверяю. Тот же Роман Макомел, который занимается системой здравоохранения.
— Сейчас у вас много полномочий, но еще совсем недавно функции и главы КГГА, и мэра выполнял один человек, которого выбирали киевляне. Вы не считаете, что так было лучше?
— Я за то, чтобы был мэр, Киевсовет и назначенный ими исполком. Я критически против идеи объединения полномочий, как, например, Виталий Кличко. Это схема Лени Черновецкого, который в одном кармане держал прокурора Блаживского (Евген Блаживский — бывший прокурор Киева – «Взгляд») и, как говорил мне Александр Омельченко, носил ему миллион долларов в чемодане. И Блаживский научился играть с Черновецким в такую игру. Чтобы быть чистым, он опротестовывал решения Киевсовета. Депутаты отклоняли протест. Затем подавался иск в наши «самые честные суды». И все оставались при своих интересах. Черновецкий рвал город на куски и был прикрыт со всех сторон.
— Вы не впервые в нашем разговоре критикуете «Удар», это предвыборное?
— Я их всегда критиковал. Я был против передачи в госсобственность Центра сердца, в котором теперь киевлянам операции обходятся в 80 тысяч гривен. А ведь это «Удар» пролоббировал. Слава Богу, он не до конца оформлен, и мы будем возвращать. Потому что киевляне, несмотря на все обещания, не получили никаких льгот на обслуживание, в то время как Центр получил из бюджета 50 миллионов долларов…
Сейчас я смотрю, как Наталия Новак (народный депутат «Удар» — прим. «Взгляд») рассказывает, что мы урезали питание школьникам и надбавки, и какие все плохие – это же полное вранье. Наталия и ее фракция тоже поддержала секвестр бюджета на 175 миллиардов и, в том числе, снятие социальных статей. Но в Киеве мы этого не сделали, даже если бы хотели, потому что после Верховного Совета должно быть еще решение Киевсовета, а он не работает.
— То есть, невозможность провести сессию сыграла на руку Киеву и в столице остался первоначальный бюджет?
— Да, максимум, что мы можем, это сделать переброску в рамках одного распорядителя средств. И когда мне говорят в Кабмине, что я не выполняю решение о секвестре, я могу развести руками и сказать, простите, ведь без сессионного заседания никак, незаконно. И хочу всех успокоить, не закончатся в бюджете деньги в июле, как заявляют некоторые.
Казна — это живой организм, он постоянно пополняется, есть оборот, одни деньги поступают, другие тратятся. Как я уже заявлял, дефицит составляет 2,6 миллиарда. На последней встрече с министром Шлапаком (Александр Шлапак – министр финансов Украины — прим. «Взгляд») я попросил закрыть ее за счет налога на доходы физлиц, который забирают у Киева.
Вопросы задавала Наталка Макогон
