"Мы хотим попытаться оставить людей в Украине, и приложим к этому максимум усилий", — сказал Денис Шмыгаль в опубликованном 22 апреля интервью, добавив, что правительство из-за этого не ведет никаких переговоров о вывозе людей. Правда, уже 23 апреля в Финляндию вылетел чартерный рейс с украинскими работниками. Зато через неделю самолету в Британию запретили вылет за два часа до взлета и лишь после продолжительных перипетий дали разрешение.
В ответ прокатился впечатляющий вал обвинений и конспирологических теорий, а также фейковых сообщений о "запрете выезда". В социальных сетях можно найти версии о несостоятельности или репрессивности правительства, пытающегося запретами удержать граждан в стране, потому что на другое не способно; заговоре с олигархами, которые хотят удешевить рабочую силу; посягательстве государства на деньги трудовых мигрантов; возврате крепостничества, железного занавеса, торговле людьми, работорговле, Северной Корее, СССР и т.п. Нельзя не заметить эмоциональность, с которой украинское общество ответило на (реальную или мнимую) попытку закрыть страну.
С одной стороны, перспектива быть закрытым в стране зацепила какую-то универсальную болезненную точку украинского коллективного бессознательного. С другой — негодование охватило трудовых мигрантов: прежде они не страдали от чрезмерного внимания правительства, которое не очень интересовалось их проблемами. Лишь карантин и экономический кризис заставили власть всерьез вспомнить о реинтеграции мигрантов, которую, не имея опыта и наработок, попытались воплотить административными методами.
Почувствовав общественное настроение, дополненное к тому же запросом со стороны стран ЕС и Британии, власть быстро прекратила запретную риторику. Правительство уполномочило заниматься этим вопросом свои евроинтеграционные структуры. Уже 30 апреля вице-премьер по вопросам европейской интеграции Вадим Пристайко заявил, что "проводит активную работу по координации организованного выезда сезонных работников из Украины на работу за границу". Сейчас ситуация замерла в неуверенном балансе.
Вся эта история продемонстрировала, как в который раз серьезные стратегические решения в кризисных условиях правительство принимает в режиме тушения пожаров, без надлежащего обоснования и на основе ошибочных данных, что заставляет подозревать некомпетентность или скрытые мотивы. В то же время в общественном восприятии превалирует чрезмерно критический подход и презумпция виновности власти, эмоциональная, а не рациональная оценка. Но сейчас больше чем когда-либо необходимы взвешенные и фактоориентированные решения. Чтобы ответить на вопрос о механизмах регулирования трудовой миграции в условиях пандемии, надо оценить ее реальное социальное, экономическое и политическое значение, связанные риски, контекст прав и свобод и, конечно, изучить практику других стран.
Сезонная работа, ее роль для ЕС...
Все вышеупомянутые перипетии сосредоточены на проблеме не трудовой миграции в целом, а ее конкретного вида — выезда для участия в сезонных работах. Это отдельная категория в праве многих стран, к которой причисляют сельскохозяйственные работы, работу в сфере туризма и некоторые отрасли сферы услуг. В контексте пандемии основным стал вопрос сельскохозяйственных сезонных работ, с которым связаны продовольственная безопасность стран, цены на продукты питания, устойчивость сельскохозяйственной отрасли.
Важность сезонной работы демонстрирует то, что в рекомендациях Европейской комиссии от 30 марта 2020 года сезонные работы причислены к критически значимым, мобильности работников на которых надо содействовать даже в условиях эпидемии. При этом многие страны ЕС рассчитывают на импорт рабочей силы в этой отрасли. Местные жители неохотно идут на сезонные работы, физически тяжелые и не очень высокооплачиваемые по стандартам страны. Так, поляки предпочитают работать в Uber, а не на сборе урожая, пишет "Газета Выборча". Кроме того, объединения работодателей нарекают на недостаток у новых работников соответствующих знаний и навыков и лоббируют свои правительства позволить въезд сезонным работникам из-за границы (это и другие страны ЕС, и Украина).
Согласно данным, приведенным Financial Time, потребности в сезонных рабочих в разных странах Европейского Союза весной 2020 года приблизительно следующие: Франция нуждается приблизительно в 200 тысячах рабочих до конца мая, Испании нужны от 70 до 80 тыс. человек, Италии — около 250 тыс., Великобритании — от 70 тыс. до 80 тыс. в сезон, а Германии — 300 тыс. человек.
Сейчас европейские страны внедряют различные механизмы стимулирования своих граждан на выполнение сельскохозяйственных работ. Например, Испания привлекает к полевым работам безработных с сохранением помощи, а во Франции, где используют милитаристскую риторику в отношении пандемии, объявили запись в "большую сельскохозяйственную армию", куда согласились записаться 200 тыс. человек. Но, даже несмотря на то, что на фоне карантинных мер везде проходят увольнения и растет безработица, полностью перекрыть дефицит не удается.
... и Украины
Украинцы играют существенную роль на рынке сезонного труда ЕС. По данным Евростата, в 2018 году из 45 тыс. разрешений, выданных на сезонную работу в Польше, 99% получили украинцы. В 2019 году украинцы заняли первое место по количеству разрешений на проживание для сезонных работ в Финляндии, одной из первых заявившей о потребности трудовых мигрантов из Украины.
Сезонный труд в ЕС имеет большое значение и для граждан Украины, которые его выполняют. Если в украинском аграрном секторе средняя зарплата в марте 2020 года составляла 8947 грн (то есть около 7300 "чистыми"), то украинские сезонные рабочие в Британии рассчитывают на 50 тыс. грн в месяц, а наиболее распространенная почасовая оплата такой работы в Польше — 70–100 грн в час, что в перерасчете на 40-часовую неделю будет составлять приблизительно 12–17 тыс. грн в месяц. Но обычно сезонные работники работают больше, чем восемь часов и пять дней в неделю.
Причем, если долгосрочные трудовые мигранты из Украины преимущественно остались в своих странах назначения, то сезонные работники сейчас оказались перед перспективой остаться заблокированными в Украине и потерять запланированный заработок. Таких людей могут насчитываться десятки тысяч. Это люди, которые связаны с Украиной социально и культурно, половину или больше времени проводят в своей стране и активно инвестируют в ее экономику, правда — преимущественно через потребление. Лишение их этой возможности будет означать рост безработицы, социального напряжения, потерю поступлений из-за границы.
Риски трудовой миграции во время карантина
В то же время ситуация не является однозначно простой, особенно если взглянуть на опыт других стран-доноров рабочей силы в ЕС.
Граждане Румынии работают по всей Европе. В апреле они начали выезжать на сезонные работы чартерами в Германию и Британию. Из-за ненадлежащей организации около 2000 трудовых мигрантов одновременно собрались в аэропорту Клуж-Напока, что вызвало резкую критику в адрес правительства со стороны общественности. Британская пресса даже задала вопрос, стоят ли западноевропейские поставки продуктов больше, чем здоровье восточных европейцев (речь шла о гражданах Румынии и Болгарии).
Кроме того, трудовые и, в частности сезонные, мигранты являются уязвимой категорией с точки зрения социальных гарантий и доступа к услугам, в том числе медицинским. Даже в странах, где в целом законы работают лучше, чем в Украине. И здесь уже можно вспомнить докарантинные истории из Польши об оставленных на улице гражданах Украины или недавнюю историю в Австрии, где фермер закрыл на принудительный карантин 15 украинцев.
Вполне возможно, что имея опыт массовых скоплений на границе (почему они возникли — другой вопрос), украинская власть с опаской отнеслась к возможности повторения этого сценария. Риторика свидетельствует и об учете других рисков.
За день до истории с британским самолетом правительство обнародовало позицию, состоящую в "точечном" подходе к вопросу трудовой миграции. "Правительство готово рассматривать каждый такой запрос. Но будет принимать решение точечно, исходя из текущей эпидемической ситуации в той или иной стране и при соблюдении определенных условий. Власть принимающей стороны в лице работодателя должна обеспечить надлежащие условия проживания, труда, медицинского обслуживания", — сказано в сообщении.
Позднее эти условия были конкретизированы, — речь идет о максимально организованном процессе транспортировки (желательно через правительственные обращения), обсервации и других необходимых мерах медицинской безопасности как по прибытии в страны назначения, так и при возвращении в Украину, надлежащий уровень медицинского страхования и официальное трудоустройство не менее чем на три месяца.
В целом страны ЕС соблюдают эти требования. После прибытия обе страны требуют отправить работников на 14-дневную изоляцию. В Германии изоляция должна проходить параллельно с работой, Финляндия требует сначала карантин.
Согласно немецким правилам, во время работы надо соблюдать социальную дистанцию, работников должны обеспечить масками, перчатками и защитными пластиковыми халатами, если соблюдение социальной дистанции невозможно. Жилые помещения должны быть заполнены только наполовину. Посетители не допускаются. Никто не может оставлять место работы и проживания. Заболевшие работники подлежат изоляции, а врачи должны проверить других членов группы.
В то же время нам неизвестны детали требований к, например, размещению работников в автобусах, перевозящих их из аэропорта. Непонятным остается механизм социальных гарантий (зарплата за время изоляции), медицинских гарантий в случае заболевания коронавирусом.
Противоречивым выглядит требование украинского правительства относительно как минимум трех месяцев трудоустройства. Хотя трудовые мигранты редко выезжают на меньший срок, для некоторых сезонных работников это требование закроет возможность работы. Но, учитывая потребность изоляции и общий рост стоимости и сложности поездки, это требование не лишено смысла.
Что дальше?
Во время эпидемии в сфере трудовой миграции сложилась уникальная ситуация, объективно приводящая к росту роли правительств и централизации процессов, в частности в ее традиционно едва ли не менее всего урегулированной части — сезонных работах. При этом не ослабела, а даже выросла взаимная зависимость трудовых мигрантов и работодателей.
Судя по всему, единственным возможным продуктивным сценарием для правительств Украины и ЕС кажется содействие организованной трудовой миграции с максимальной защитой этих процессов.
Поскольку пандемия и сопроводительные ограничения будут продолжаться по меньшей мере несколько месяцев и не исключено повторение таких ситуаций, надо разработать протоколы или сценарии для перевозок трудовых мигрантов, их пребывания в аэропортах/на станциях, возвращения в Украину.
Поскольку де-факто процессы сезонной трудовой миграции уже происходят, профильным правительственным структурам следует внимательно изучать опыт других стран.
Возмущение вокруг этой темы в большей степени было порождено противоречивой и слабой позицией представителей власти. Чтобы этого избежать, нужна эффективная и откровенная коммуникация с украинским обществом — на языке не только политических заявлений, но и аргументированных позиций. Кроме того, необходима внешняя коммуникация. Украинские трудовые мигранты спасают целые отрасли в нескольких странах, и материалы об этой их заслуге должны появляться не только в польских медиа, но и в финских, британских, австрийских и немецких.
В далекой перспективе эта новая ситуация имеет еще два важных измерения. Вполне вероятно, что одна из самых популярных для нелегального трудоустройства сфер стремительно легализируется (хотя при негативном сценарии может быть и наоборот). Это выгодно как для граждан Украины, получающих надлежащую социальную защиту, так и для ЕС (минимизация теневой занятости и миграции), и украинского правительства, которое, возможно, наконец получит приблизительное представление о реальном количестве трудовых мигрантов, а не мифические миллионы. Кроме того, это снизит риски одного из критериев безвизового режима с ЕС — превышения сроков пребывания. В 2019 году 39 600 граждан Украины нарушили условия пребывания на территории ЕС. Абсолютное большинство — трудовые мигранты, чьи нарушения обнаружили на границе во время возвращения в Украину.
В завершение — возможно, эта ситуация привлечет внимание правительства к построению реальных и жизнеспособных программ реинтеграции трудовых мигрантов. Только кредитов и рабочих мест недостаточно, даже если они будут созданы, к тому же по зарплате они предполагаются неконкурентными. Правительство исходит из предпосылки, что более низкие зарплаты в Украине должны компенсироваться, условно говоря, удобством и комфортом пребывания в родной стране. Но дело в том, что многим мигрантам со стажем уже удобнее и комфортнее жить за границей, где работают законы и есть дороги.
Реинтеграция — сложный комплекс мер по информированию, социальной защите, экономическим условиям и психологической помощи. Здесь не надо изобретать велосипед, большинство этого есть в принятом еще в 2015 году Законе "О внешней трудовой миграции". Может, пришло время его имплементировать?
Павел Кравчук, Ирина Сушко, Аналитический центр «Европа без барьеров»
Источник
