«Взгляд» не раз писал о реформах МВД, широко анонсированных — в рамках предвыборной кампании — министром МВД Арсеном Аваковым, и которые он обещал рассмотреть на уровне правительства еще до проведения внеочередных выборов. За пять дней до даты выборов мы подробно разобрали реформы Авакова при помощи правозащитника Ярослава Дунаева и пришли к выводу, что большие планы — не больше чем пиар.
В чем суть реформы
Над проектом реформирования МВД работала харьковская правозащитная группа Евгения Захарова. Новая реформа предусматривает ряд изменений в ведомстве. В частности — сокращение личного состава МВД на 30%. Также будут упразднены подразделения УБОП, транспортная и ветеринарная милиции.
Изменения коснуться структуры следственных управлений, часть должностей будет переаттестована, а в погонах и с оружием останутся только часть подразделений МВД — остальные должности будут гражданскими.
Также министр хочет создать единое специальное подразделение по аналогу с американским подразделением SWAT, а саму милицию — переименовать в полицию.
В министерстве возлагают большие надежды на скорую реформу МВД. А советник министра внутренних дел Зорян Шкиряк даже поспешил пообещать конкретный результат такой экстренной реформы уже через пол года-год. Реформаторы обещают, что профессия милиционера станет престижной, а методы работы кардинально изменятся (ну, такое мы слышим часто, — «Взгляд»).
Начинать нужно с заботы о кадрах
Впрочем, эксперты больших надежд на новую реформу не возлагают и даже характеризуют ее, как «лечение головы с помощью гильотины». Правозащитник Ярослав Дунаев прокомментировал «Взгляду» будущую реформу МВД по всем ключевым позициям.
«О престиже милиции сейчас говорить не приходиться, — говорит Дунаев. — Совсем недавно под Радой опять избивали милиционеров. Кого-то наказали за это? Нет. Арсен Аваков ради своего же шкурного интереса, обязан заботиться о своих подчиненных. С этого нужно возрождать престиж милиции. Пусть все знают, что бить милиционера нельзя, иначе последует адекватное наказание. Вспомните историю Франции и роман Дюма „Дартаньян и три мушктера“ — мушкетеры короля получали маленькое жалование, но у них был герцог де Тревиль — командир, который грыз глотки за своих подчиненных. Это нормальная практика в любые времена. Но наш министр готов жертвовать „пешками“ в угоду толпы, а значит ни о каком уважении или чести мундира говорить не приходится».
Правозащитник считает, что новая реформа за два года ликвидирует наиболее боеспособные подразделения МВД.
.jpg)
«Сейчас каждое подразделение имеет свой, „заточенный“ под задачи спецназ, — говорит Дунаев. — Например, „Беркут“ специализируется на массовых беспорядках, „Сокол“ — на ликвидации банд и освобождении заложников, „Грифон“ — защищает всех участников судебного процесса. У всех спецназовцев довольно узкая специализация. Аваков хочет разогнать 2/3 состава этих спецподразделений и оставить один универсальный спецназ, созданный по типу американского SWAT. Но практика единого спецназа не оправдывает себя. Вспомните, как тот же пресловутый SWAT в США облажался с братьями Царнаевыми (Джохар и Тамерлан Царнаевы — два брата, выходцы из СССР, ставшие известными в качестве подозреваемых в организации взрывов на Бостонском марафоне в апреле 2013 года, — „Взгляд“). Несколько дней хваленый SWAT гонялся за двумя братьями, периодически вступая с ними в перестрелку, в результате чего гибли люди».
По мнению правозащитника, универсальный спецназ по типу SWATа не заточен на борьбу с уличными беспорядками. В США в случае массовых протестов вводят нацгвардию и морскую пехоту. Украина может оказать в том положении, что на одну конкретную область окажется несколько сотен человек универсального спецназа. А этого очень мало — особенно в ситуации, когда идет АТО и на руках у населения много оружия.
«Второй актуальный вопрос — если 2/3 спецназовцев уволят — кого в такой ситуации можно будет отправить воевать в случае возникновения, не дай бог еще одного АТО?» — задает вопрос Дунаев.
Под одну гребенку
Согласно проекту реформы Авакова, в Украине больше не будет транспортной и ветеринарной милиции.
«Все требует своей специализации. Если есть ЛОМы (линейные отделения милиции) или ветеринарная милиция — для чего-то это нужно и не факт, что у обычного оперативника хватит компетенции работать в этой сфере. Вот, например, пассажир сел в поезд во Львове, вышел в Харькове и обнаружил, что его обворовали. У сотрудников линейного отделения милиции есть опыт в таких делах — кого и где искать, куда подавать заявление. Не будет транспортной милиции — скажите, в какой области пассажир поезда должен подать заявление о краже? Куда его затем отфутболят? Львов перекинет на Харьков такое заявление, а Харьков — на другую область, на территории которой проходил поезд и теоретически могли обворовать гражданина. Добавьте к тому же, что и у львовских, и у харьковских, и у винницких милиционеров своих дел навалом и висяки такие никому в отчетности не нужны. Какой результат будет для рядового украинца в таком случае? Да никакого. Гражданин устанет ездить по областям с заявлениями и своих вещей все равно не вернет. Зато отчетность будет в порядке — ведь нет заявление, значит нет и преступления».
Украина — первая страна в бывшем СССР где появился УБОП — управление по борьбе с организованной преступностью. Изначально эта структура создавалась, как структура вертикального подчинения — то есть сотрудники УБОПа имели возможность напрямую разрабатывать любую ситуацию — начиная от слежки за конкретным лицом и заканчивая — арестом на высшем уровне большой преступной группировки.
«Еще при Януковича убоповцы имели негласную установку — они могли работать по всем — до заместителя министра. Выше уже нельзя было, потому что ситуация переходила в политическую плоскость, — рассказывает Дунаев. — Сейчас УБОП хотят ликвидировать, а его остатки — „отдать“ СБУ».
Такой шаг свидетельствует прежде всего о некомпетентности министра. Ведь работа любого оперативника базируется прежде всего на агентурной сети.
«Такая рокировка приведет к тому, что агентурную сеть придется создавать заново, а налаженные десятилетиями контакты будут утеряны, — объясняет правозащитник. — Как сказать агентам: „У нас тут рокировка, вашего куратора мы увольняем, идите теперь в СБУ“? К тому же теплых отношений между СБУ и милицией никогда не было. Так что многие специалисты предпочтут уйти вместе со своей агентурной сетью».
Участковый на все руки
Одного переименования милиции в полицию мало
Вместе с тем, реформа предусматривает усиление роли участковых и уголовного розыска.
«В компетенцию участкового входит обслуживание своего участка, то есть — надзор над сидевшими, разрешение бытовых конфликтов вроде „меня муж побил“ или „у меня соседи шумные“, присмотр за наркоманами или самогонщиками. Хороший участковый занимается профилактикой бытовой преступности. Непонятно, что здесь собираются усилить в министерстве».
Усиление уголовного розыска тоже на пользу общественности не пойдет и даже парализует работу оперативников — ведь им придется выполнять работу УБОПа.
«Уголовный розыск всегда был сориентирован на преступления против личности — грабежи, убийств и т.п., — комментирует Дунаев. — Представить себе, что уголовный розыск будет разрабатывать крупного бизнесмена, который к тому же живет в одном городе с оперативниками уголовного розыска, или крупную преступную группировку — я себе не могу. В розыске придется создавать внутренний отдел по борьбе с бандитизмом — как в старые советские времена (в таком отделе после войны работал Глеб Жеглов)».
Вместе с тем Ярослав Дунаев отметил, то новая реформа предусматривает создание нескольких дополнительных силовых структур по американскому образцу.
«У этого бюро не было собственных специалистов — оперативников, прокуроров, спецназовцев, чтобы вести антикоррупционные дела, — говорит правозащитник. — В Италии существует похожая структура — она насчитывает 1700 человек. Туда входят прокурорские, карабинеры, спецназовцы, агенты. Такое бюро способно вести всю цепочку по конкретным делам — начиная от сбора информации, осуществляет слежку, собирает информацию, затем прокурорские — из этой же организации доводят дело до суда. Это действенная структура. У нас же, если специалисты и бюро собрали информацию — они вынуждены обращаться к тем же милиционерам, спецназовцам, прокурорским, чтобы довести дело до конца. И как при такой ситуации можно расследовать дела прокуроров или судей, а по совместительству и коррупционеров?»
Подконтрольные чиновники не нужны
Так что рассчитывать на эффективную работу новых служб не приходится. Не была создана и затронута законодательная база, обеспечивающая контроль за чиновниками — хотя создать специальное ведомство и законодательство необходимо было в первую очередь.
«Во многих развитых европейских странах действует протокол GRECO. Он основан на том, что с чиновника априори снимается презумпция невиновности. Чиновник обязан доказать, что живет по средствам. У нас такими „мелочами“ никто, ни одно ведомство, до сих пор не озаботилось. У нас идет создание подконтрольных президенту спецслужб, работа многих заключается в том, чтобы искать компромат на конкурентов и неугодных», — рассказал Дунаев.
Полицейский распил
Изменение названия «милиции» на «полицию», по словам правозащитника, может стать неплохим предлогом для «распиливания» денег — ведь тогда в Украине придется массово поменять форму милиционерам, погоны, вывески на зданиях.
Вызывает недоумение у эксперта и тот факт, что сама реформа проходит кулуарно — министр не пожелал устроить гражданские слушания, организовать диспут, привлечь к реформированию специалистов. Ее разрабатывала группа правозащитника Евгения Захарова — земляка Авакова.
«Захаров, как правозащитник, специализировался на борьбе с милицейским режимом, защищал жертв милицейского произвола. Сегодня он написал реформу для этого самого милицейского режима. Это абсурдно. Такое впечатление, что Чикатило устроили воспитателем в детский садик», — удивляется Дунаев.
Но главная проблема реформы МВД заключается в государственном подходе.
«Перед законом обязаны быть равны все — депутаты, их дети, герои революции или АТО, обычные граждане. А человек, надевающий погоны и идущий под пули должен знать, что в случае чего государство не оставит в нищете его жену и детей. Только после обеспечения этих двух условий можно говорить о каких-то реформах», — резюмирует Ярослав Дунаев.
Алена Вовченко
