Две улицы и 23 дома. Скудное входит в 500 сел и поселков, находящихся на контролируемой территории Донецкой области, но по сути расположенных в «серой зоне». Люди в этой зоне зачастую готовят еду на кострах, не имеют самых необходимых продуктов, изолированы от внешнего мира и измучены обстрелами. В полкилометре от дома Елены стоят части ВСУ. Это успокаивает и вселяет надежду, но жизни не облегчает.
До войны женщина была малым предпринимателем, владела магазинчиком, круглый год торговавшим овощами и фруктами.
«Хотела обеспечить себе и девочкам жизнь. Потеряли все. Живем практически в руинах. Шесть лет дом, который мне остался от бабки, был без присмотра. Мне совсем было некогда, да и накладно ездить и восстанавливать жилье в селе, которое на отшибе. Раньше это как бы дача была. Думала, девчонки замуж выйдут, захотят дачу — отстроят, восстановят. Моя задача была их на ноги поставить» — хриплый голос выдает моральную усталость переселенки.
26 июля 2014-го года Елена запомнит навсегда. Тогда она с дочерьми спешно выезжала из Донецка, бросив все. В сутолоке при переезде потеряла паспорт. Вполне может быть, что кто-то и вытащил в дороге — жизнь показала, что люди способны и на такое. На восстановление документа ушло полтора года, до тех пор пользовалась временным удостоверением личности.
К переселенцам местные относятся по-разному. Одни сочувствуют, стараются помочь, поддержать, хотя бы добрым словом. Другие воспринимают как чуждый элемент. Начинать сначала без ничего очень трудно, говорит Елена.
«За шесть лет все растащили мародеры. Ни подвала, ни забора, ни окон, ни дверей, ничего. Даже печки не было, чтоб топить. Спасибо, сосед из села сделал печку-мазанку, помогли плиту на печь найти. У нас даже вилок до сих пор нет. Мне соседи собрали алюминиевые ложки, тарелки, кое-какую старую посуду. Обратилась за помощью в сельсовет, думала, поможет застеклить окна. А голова вместо помощи начал грозить забрать детей в детдом. Вы, говорит, живете в антисанитарных условиях. И говорит: вы слишком много получаете, чтобы мы вам помогали. Нас отстояла и поддержала директор школы. Все знают, что я нормальный человек, дети ухоженные, присмотренные, накормленные. Просто у меня нет средств и нет возможности сделать ремонт, который дому очень нужен» — из нашей беседы понятно, что женщина не сломлена и борьбу за выживание намерена продолжать.
«Много» — это переселенческие и пособие матери-одиночки. Вряд ли эти выплаты можно назвать «многим», тем более, что электричество значительно подорожало. К тому же, дом нужно отапливать, что тоже накладно.
«Окна мы с дочками оббили утеплителями и пленкой. Холодно, но живем. Застеклить очень для нас дорого. Топим дровами, уголь нереально купить, потому что это очень дорого. Дрова в долг беру, уже должна полторы тысячи. Хорошо, что местные знакомые разрешают отдавать частями. Спасибо людям, понимают, что я просто не вытяну. Ни ванны, ничего такого нету, купаемся в старой лоханке. Единственное, я поставила в доме унитаз — еще такое серьезное приобретение за два года, кроме печки и колодца. Крышу латаем постоянно, стены, полы» — рассказывает о своем быте Елена.
В Скудном школы нет. Поэтому 13-летняя Мирослава каждый день проходит по восемь километров: четыре в школу, и четыре обратно. Школа находится в соседнем селе Веселое. Если повезет, то можно даже доехать. Со следующей осени это расстояние будет преодолевать и младшая дочь, Ярослава, которая пойдет в первый класс.
Несмотря на трудности, возвращаться в Донецк Елена не собирается. В сентябре нынешнего года туда пришлось уехать старшей дочери, 24-летней Владиславе. Причем срочно, после звонка донецких соседей, которые сообщили о том, что в их квартиру ЖЭК пытается незаконно вселить семью беженцев.
«У нас чуть не отобрали квартиру. Мы жили в Буденовском районе Донецка. В позапрошлом, прошлом году из школы приходили на перекличку: кто живет, кто уехал, чтобы классы укомплектовать. Потом это «кто живет, кто не живет» переросло в «ничейная квартира». Стали приходить из ЖЭКа и интересоваться, не пустует ли жилье. Спасибо соседям, позвонили, когда ЖЭК пытался заселить людей. Дочь срочно поехала. Коммунальщики постоянно смотрят, горит ли свет в окнах по вечерам. Думаю, что списки ЖЭКу передали в школе» — рассказ Елены напоминает историю из «лихих» девяностых.
Вообще, в Скудное даже миссии международных наблюдателей редко попадают. А если вдруг и приезжают, то, по словам украинских военных журналистов, международные наблюдатели впадают в состояние когнитивного диссонанса, несмотря на свой немалый профессиональный опыт.
«В прошлом году к нам приезжали из Миротворческой миссии ООН, карточки передавали продуктовые и пищевые. Они когда глянули, как мы живем, после отъезда передали две куртки, штаны, шапки и перчатки, девочки в них ходят, это очень кстати» — говорит переселенка.
