На долю Славянска выпало стать первым городом, испытавшим на себе все прелести военных действий на Востоке Украины. С этого города, до войны славившегося керамическим и ювелирным кластерами, самобытными художниками и скульпторами, педагогическим институтом, региональным ландшафтным парком и санаторными комплексами, началась первая кампания войны под названием АТО. 12 апреля 2014-го неизвестные в камуфляже захватили городское отделение милиции, повесив на него российский триколор. Так стартовали 84 дня оккупации Славянска — без малого три месяца перестрелок, боев, пожаров и разрушений.
— Когда в 2014-м году началась вся эта канитель, мы всей семьей выехали в Святогорск. И очень вовремя. Буквально сразу же наш дом разбомбили. Самое обидное, что нас никак не приравняют к переселенцам. Говорят: «Ну, что вы сравниваете? Люди в Донецке, Луганске остались без ничего, выскочили в одних тапках». Но у нас точь-в-точь такая история! Мы уехали в соседний Святогорск в том, что было на нас, буквально. Сколько можно в руках увезти? Две сумки? У нас вообще ничего не было: ни вилки, ни ложки, ни тарелки. В чем были, в том выехали. Наспех, спасали жизни. Дом разбомбили, мы буквально лишились и жилья, и всего самого обыденного и необходимого: посуды, одеял, теплых вещей, — говорит наша собеседница.
В конце июля, практически сразу после освобождения Славянска, женщина пыталась принять тот факт, что жить семье теперь попросту негде.
Елена — бюджетник со стажем. Работает бухгалтером в Славянском госпитале. Как специалист, посвятивший себя служению государству, женщина не может принять тот факт, что ее страна — требовательный и нещедрый работодатель — не помогает ей и таким же, как она, пострадавшим от обстрелов и оставшимся без жилья.
— Мы были в шоке. Кинулись, начали бегать по всем инстанциям, по всем чиновникам. Я понимаю, люди тогда еще были тоже растеряны все, мы были первопроходцами. Потом начали организовываться благотворительные фонды, в том числе на базе христианских церквей. Вот церковь нам и начала помогать. Чашки, ложки, продукты питания, вещи, обувь, люди жертвовали все, что помогло нам первое время хоть как-то обжиться, — делится Елена.
От шока серьезно пошатнулось здоровье ее мамы. За два с половиной года женщина практически не передвигается самостоятельно.
— После всего мама слегла. Сильно подкачало здоровье. Сейчас ей 71 год. Потрясение сказалось на сердце, потом — давление, сахар. Все уходило на лекарства и аренду жилья. Она перестала ходить и сильно поправилась. Сама даже искупаться не может. Даже выйти из дому на лавочку — и то с моей помощью, — рассказывает женщина, добавляя, что за пару лет семье изрядно поскитаться по квартирам.
В конце концов вернулись в родной Славянск, где сняли квартиру — тоже разбитую, зато по приемлемой цене. Вставили окна, начали жить.
— Очень надеялись, что государство нам хоть немного поможет или хотя бы обратит внимание. Я и звонила, и писала: в горисполком и на горячую линию, и к депутатам местным и областного масштаба, и в Верховную Рад. Где только ни была, обращалась за помощью везде. Никому нет дела. В начале у меня был один лист с координатами, куда обращалась за помощью по восстановлению жилья. Теперь у меня их уже восемь, а толку нет, — вздыхает Елена.
Активность женщины все-таки была вознаграждена. Помогли Агентство ООН по делам беженцев (UNHCR) совместно с благотворительным фондом ADRA-Украина. В рамках проекта по восстановлению жилья, разрушенного в результате военного конфликта на Донбассе, организации закупили материалы и провели часть ремонтных работ по восстановлению жилья.
— Они восстановили остов дома и окна-двери. Появилась надежда. Сейчас коплю средства, чтобы по новой провести отопление и оштукатурить внутри стены. Очень дорого выходит, живем ведь на квартире. В доме нашем и печки-то нет. К тому же во время боевых действий у нас отрезали от газа. Сейчас нужно сделать отопление и теперь уже заново подключать газ, хотя нас убеждали, что потом всех бесплатно подключат. Теперь мы общаемся с горгазом Славянска. Нужно иметь железные нервы! Они говорят: бесплатное подключение было акцией, она закончилась в феврале 2015-го. Но у нас дом разрушен был! Руины! Мы только-только каркас отстроили. Должна же быть какая-то программа государственная. Это будет означать, что мы нужны своей стране, что нас, которые весь этот кошмар пережили и переживают, хоть как-то поддерживают, что страна считает нас своими гражданами, — подчеркивает женщина.
С 2015 года с завидным постоянством в новостных лентах информагенств появляется информация о том, что государство восстановит разрушенное во время проведения АТО жилье. Сроки для компенсации на протяжении последних двух лет звучали самые разные: то компенсационные выплаты за счет госбюджета будут осуществлены до 2016 года, то до 2017-го. Новый год наступил, а вопрос до сих пор не решен.
Неоднократно с заявлениями о том, что государство выкупит или компенсирует разрушенное жилье у жителей Донбасса выступали и заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Украины Георгий Тука, и глава Донецкой областной военно-гражданской администрации Павел Жебривский.
Еще в марте прошедшего года группой народных депутатов в Верховной Раде зарегистрирован законопроект № 4301 — о возмещении ущерба за поврежденное или разрушенное в результате боевых действий частное жилье. Проект документа предусматривает компенсационные выплаты населению для частичного возмещения стоимости строительства и приобретения жилья взамен уничтоженного. Кроме того, предусмотрена частичная компенсация капитальных и текущих ремонтов.
Но воз и ныне там. Очевидно, что у государства не хватает на это ни средств, ни ресурсов.
Это подтверждают и слова Елены, которая говорит, что теперь ее жизнь, как и жизнь миллиона восьмисот тысяч внутренне перемещенных лиц можно смело назвать мытарством. А как же еще назвать, подчеркивает наша собеседница, если до сих пор ее семья не может выжить без гуманитарной помощи.
— Обидно, что помощи от государства вообще нет! Я все еще хожу в церковь за «гуманитаркой». Вот себе там «обновила» обувь на зиму, а то не знаю, в чем бы ходила на работу. А вот маму сейчас не могу даже на улицу вывести — у нее просто нет обуви. Не в чем выйти… Никто не говорит о новых вещах, просто кто-то если может поделиться, будем очень благодарны, — говорит Елена.
Ее семья сейчас очень нуждается в продуктах, а пожилая мама, ставшая фактически инвалидом в результате пережитого горя — в одежде (теплая кофта, куртка, 60 размер) и обуви (меховые мягкие ботинки, теплые закрытые тапки, 40 размер).
Если вы, уважаемые наши друзья и партнеры, захотите помочь семье Елены, будем рады передать им все ваши пожертвования. Спасибо за то, что вы с нами и в такое трудное для всех время остаетесь открытыми, щедрыми и добрыми людьми. Вместе с вами мы сможем сделать этот мир лучше!
